В чужой игре. Николай Александрович Старинщиков

вынул из кармана складной нож и, не торопясь, протянул.

      Вовочка разложил лезвие, поддел пробку, разрезал и снял. Затем наполнил до краев большие рюмки.

      – Понеслись… – выдохнул Матрос.

      Он не глотал водку – жидкость сама вливалась внутрь, а кадык не вздрагивал. Разорвав пачку крабовых палочек, он сунул одну торопливо в рот и стал жевать.

      – Классический закусон, – говорил он с набитым ртом.

      Ребята тоже тянулись к закуске.

      – Если скрестить бульдога с волкодавом, – продолжил Матрос, – то получиться…

      – Лев, – закончил за него Садовский.

      – Не угадал. Получится говнодав. Но я не хочу, чтобы наша фирма превратилась в ее подобие. Нам нужны средства. И храниться они должны в одном месте. Конечно, каждый может забрать свою долю, но часть, или пай, надо оставить. На тот случай, если придется рвать когти или чалиться. Правильно я говорю?

      Пацаны молчали.

      – Кому-то кажется, что я слиняю, – продолжал Матрос.

      Парни вскинулись. Как он мог до такого додуматься. Без его богатого опыта они ничего не стоят. Они согласны. Садовский тоже согласился. Пусть все деньги у Матроса останутся. Пусть он ими командует. А вещички они потом продадут и поделят на четыре равные части.

      Водка расслабляла. И то, что до этого Вовочку волновало, отступило на задний план.

      – У меня квартирка есть на примете. – По лицу Матроса скользнула улыбка. – Сегодня можно сбегать. С нефтепромысла приехал один – и к теще в деревню подался. Заработками хвалиться поехал.

      – Опять по веревке спускаться? – Вовочке мерещился асфальт в бездонной пропасти.

      Взгляд у Матроса потяжелел:

      – Ты чё, Кочан? Тебя тошнит от возвышенности?

      – Тебе показалось… – Вовочка кисло улыбнулся.

      – Тогда жуем, пьем и отдыхаем. А вечером побежим.

      Матрос поднял рюмку и, не чокаясь, выпил. Чокаются только дураки.

      Однако литр на четверых – это не так уж и много. Это совсем ничего. Но Матрос заартачился.

      – Позабыли?! Вечером дело!

      Пацаны с трудом успокоились.

      – Можно просто прогуляться по улицам, – смягчился Матрос. – Ведь никто нас не знает…

      Действительно. Никто. А если и видел кто, так это ни о чем не говорит. Не пойманный – не вор.

      Они вышли гурьбой из квартиры, спустились на улицу и пошли вразвалку, покуривая. Глаза по привычке бегали по верхним этажам. На проспекте Ленинского Комсомола они остановились. Громадное здание недавней застройки манило глаз. Фигурчатые стены обросли спутниковыми антеннами, как грибами после теплого дождика.

      – Вот бы нам туда попасть, – пялился кверху Садовский.

      – Совсем ты, что ли? Там же охрана… – сомневался Жеребец.

      – Старуха, чай, сидит на воротах.

      – Выкинь из головы, – скрипнул Матрос. – Хватит на наш век и этих. – И посмотрел в десятиэтажное здание напротив. Народ там жил менее состоятельный.

      Через пару кварталов четверка слегка утомилась и застыла около сквера, недалеко от киоска.

      – Сбегать