Полёт попугайчика. Евгения Вадимовна Мелемина

пока никуда не уходил. Он наклонился и занялся развязавшейся шнуровкой.

      Отличный момент, чтобы подойти, поздороваться и предложить…

      Ах, чёрт, Минди и Стефани с другой стороны поля направляются к нему же. Минди небрежно покачивает шаром-помпоном, солнце блестит в копне белокурых волос. Стефани на ходу говорит что-то быстро и очень возбуждённо, то и дело принимаясь хихикать.

      Королева с фрейлиной с одной стороны, запыхавшийся Попугайчик – с другой. Королева явно прибудет первой, она уже совсем близко.

      Томми выхватил блокнот и ручку – главное, чтобы руки были заняты, тогда ты не просто так, а занят и сосредоточен… Он подоспел к середине начавшегося разговора.

      – Значит, я тебя записываю? – Минди тоже держит наизготовку крохотный блокнотик в красивой обложке.

      – Пиши, – согласился Кит.

      Он тоже уже снял шлем, волосы примятые и мокрые, под глазами синеватая усталая тень. Тяжело вести двухчасовую тренировку на такой жаре.

      Стефани мельком глянула на Томми и будто невзначай отодвинула его плечом.

      – Это очень важная роль, Кит, – сказала Минди. – Ты будешь играть императора, а я императрицу. Я вчера смотрела претендентов на роль Октавиана, но все они не годятся. Мне нужно что-то истинно римское.

      Кит посмотрел на неё и почему-то потрогал свой нос. Томми вдруг поймал себя на том, что повторил этот жест.

      – Завтра первая репетиция, ровно в два.

      – Ладно.

      Кит кивнул кому-то в сторону. Томми даже оглянулся – там никого не было.

      – Эй, – позвал Томми, и к нему повернулась Минди.

      – Ты тоже хочешь роль, Попугайчик?

      – Он тоже хочет роль, – подтвердила Стефани.

      – Ой-ой, Попугайчик хочет роль… Ну раз ты проторчал здесь два часа ради того, чтобы поучаствовать в моей пьесе, я подарю тебе роль статуи в покоях императора.

      – Мне?

      – Тебе, тебе, можешь не благодарить. Репетиция завтра в два, чтобы прилетел как миленький, понял? Запиши.

      – Да… я приду, конечно.

      – Вот и славненько. Держи распечатку.

      И обе они повернулись и пошли прочь, покачивая бёдрами и задевая загорелыми руками короткие юбочки.

      Томми оглянулся – Кит Хогарт бесшумно ушёл ещё в начале разговора и уже исчез в дверях раздевалки.

* * *

      Ну и день. Сплошная каша. Глупые фотографии, глупая идея взять интервью у Хогарта. Томми даже не пытался его догнать – точно знал, что Кит примет душ, переоденется, снимет «форд» со стоянки и укатит домой. Не врываться же в душевую с воплем: «Пару слов для прессы, приятель!»

      Чем дольше Томми думал о таком варианте, тем больше он ему нравился. Это было бы смело и оригинально. Неважно, что случилось бы потом, но сам факт…

      Он брёл мимо парка. Отщипывал зелёные листочки, лезущие через ограду, некоторые прикусывал, некоторые, самые пыльные, сразу отбрасывал. Блокнотик лежал в кармане. По инерции Томми вписал туда время завтрашней репетиции. Великолепно, теперь он ещё и статуя в покоях императора.