Убить пересмешника. Харпер Ли

вина – мы сбили природу с толку и этим доставили неприятности всем соседям и напортили сами себе.

      В ту зиму умерла старая миссис Рэдли, но ее смерть прошла как-то незаметно, ведь соседи видели миссис Рэдли, кажется, только когда она поливала свои канны. Мы с Джимом решили, что это Страшила наконец до нее добрался, но Аттикус ходил в дом Рэдли и потом, к нашему разочарованию, сказал – нет, она умерла естественной смертью.

      – Спроси его, – зашептал мне Джим.

      – Ты спроси, ты старше.

      – Вот поэтому ты и спрашивай.

      – Аттикус, – сказала я, – ты видел мистера Артура?

      Аттикус строго посмотрел на меня поверх газеты.

      – Нет, не видел.

      Джим не дал мне спрашивать дальше. Он сказал – Аттикус все еще не забыл нашего похода на Страшилу, так что лучше давай про это помолчим. И еще Джиму казалось, Аттикус подозревает, что в тот вечер летом дело было не только в раздевальном покере. Джим сказал – у него нет никаких оснований так думать, просто он нюхом чует.

      Наутро я проснулась, поглядела в окно и чуть не умерла от страха. Я так завизжала, что из ванной прибежал Аттикус с намыленной щекой.

      – Конец света! Аттикус, что делать?!

      Я потащила его к окну.

      – Это не конец света, – сказал Аттикус. – Это идет снег.

      Джим спросил, долго ли так будет. Он тоже никогда не видал снега, но знал, какой он бывает. Аттикус сказал – он знает про снег не больше Джима.

      – Но думаю, если он будет такой мокрый, как сейчас, он превратится в дождь.

      Когда мы завтракали, зазвонил телефон – и Аттикус вышел из-за стола. Потом вернулся и сказал:

      – Звонила Юла Мэй. Цитирую: «Поскольку в округе Мейкомб снега не было с тысяча восемьсот восемьдесят пятого года, в школе сегодня занятий не будет».

      Юла Мэй была главная телефонистка нашего города. Она всегда передавала разные важные новости, приглашения на свадьбы, возвещала о пожаре и в отсутствие доктора Рейнолдса советовала, как оказать первую помощь.

      Когда Аттикус наконец велел нам успокоиться и смотреть не в окна, а в свои тарелки, Джим спросил:

      – А как лепить снеговика?

      – Понятия не имею, – сказал Аттикус. – Мне жаль вас огорчать, но, боюсь, снега не хватит даже на порядочный снежный ком.

      Вошла Кэлпурния и сказала – вроде не тает. Мы выбежали во двор – он был покрыт тонким слоем мокрого снега.

      – Не надо по нему ходить, – сказал Джим, – от этого он пропадает.

      Я оглянулась: там, где мы прошли, оставались талые следы. Джим сказал – надо подождать, пускай снегу нападает побольше, мы его весь соберем и слепим снеговика. Я подставила язык под пушистые хлопья. Они обжигали.

      – Джим, снег горячий!

      – Нет, просто он такой холодный, что даже жжется. Не ешь его, Глазастик, не трать зря. Пускай падает.

      – А я хочу по нему походить!

      – Ага, придумал! Пойдем походим у мисс Моди.

      И Джим запрыгал по двору. Я старалась попадать след в след. На тротуаре напротив дома мисс Моди к нам подошел мистер Эйвери. Лицо у него было розовое, из-под ремня выпирал толстый живот.

      – Вот