Убить пересмешника. Харпер Ли

толстый.

      – Быстрее, дружок, – сказал Аттикус. – Вот твои носки и башмаки.

      Я ничего не поняла, но обулась.

      – Уже утро?

      – Нет еще, второй час. Ну-ка, побыстрее.

      Наконец до меня дошло: что-то не так.

      – А что случилось?

      Но теперь ему уже незачем было объяснять. Как птицы знают, что пора укрыться от дождя, так я знала, когда на нашу улицу приходила беда. Я услышала какое-то шелковистое шуршанье, шорохи, приглушенную суету, и мне стало страшно.

      – У кого это?

      – У мисс Моди, дружок, – мягко сказал Аттикус.

      С веранды мы увидели, что у мисс Моди из окон столовой рвется пламя. И словно затем, чтоб мы скорей поверили своим глазам, взвыла над городом пожарная сирена – все тоньше, визгливее – и никак не умолкала.

      – Все сгорит? – жалобно спросил Джим.

      – Наверно, – сказал Аттикус. – Теперь вот что. Подите оба к дому Рэдли и стойте там. И не вертитесь под ногами, слышите? Видите, с какой стороны ветер?

      – О-о! – сказал Джим. – Аттикус, может, надо уже вытаскивать мебель?

      – Пока еще рано. Делай, что я велю. Ну, бегите! Смотри за сестрой, Джим, слышишь? Не отпускай ее ни на шаг.

      И Аттикус подтолкнул нас к воротам Рэдли. Мы стояли и смотрели, нашу улицу все тесней заполняли люди и автомобили, а тем временем огонь молча пожирал дом мисс Моди.

      – Ну что они так долго, что они так долго… – бормотал Джим.

      Но мы понимали, в чем дело. Старая машина не заводилась на морозе, и целая толпа катила ее по улице, просто подталкивая руками. А когда шланг прикрутили к водоразборной колонке, он лопнул, струя брызнула вверх и окатила мостовую.

      – Ой, Джим!..

      Джим обнял меня за плечи:

      – Тише, Глазастик. Подожди волноваться. Я тебе тогда скажу.

      Жители Мейкомба, более или менее одетые, через двор выносили мебель мисс Моди на улицу. Аттикус тащил тяжелую дубовую качалку, и я подумала, какой он умный, спас ту самую вещь, которую мисс Моди любит больше всего.

      По временам слышались крики. Потом в окне мансарды появился мистер Эйвери. Он выкинул под окно тюфяк и бросал на него разные вещи, пока все не закричали:

      – Спускайтесь, Дик! Лестница горит! Уходите оттуда, мистер Эйвери!

      Мистер Эйвери стал вылезать в окно.

      – Застрял… – выдохнул Джим. – Ох, Глазастик…

      Мистер Эйвери не мог двинуться ни взад, ни вперед. Я уткнулась Джиму под мышку и зажмурилась. Потом Джим крикнул:

      – Он выбрался, Глазастик! Он живой!

      Я подняла голову. Мистер Эйвери был уже на балконе. Перекинул ноги через перила, стал съезжать по столбу вниз, но не удержался и с воплем свалился в кусты мисс Моди.

      Тут я заметила, что люди пятятся от дома мисс Моди все ближе к нам. Никто уже не таскал мебель. Огонь охватил верхний этаж и дошел до самой крыши, чернели оконные рамы, а внутри все так и светилось оранжевым.

      – Джим, правда там все рыжее, как тыква?..

      – Смотри, Глазастик!

      От нашего дома и от дома мисс Рейчел повалил