Кентерберийские рассказы. Джеффри Чосер

тот олень искать приют привык;

      Там – чрез ручей и дальше до леска…

      Желает герцог поскакать слегка

      Со сЕорою, что под его началом,

      Но, поравнявшись с тем лесочком малым,

      Взглянул он против солнышка – и вот

      Арситу с Паламоном застает.

      Как два быка, ярятся в рукопашной

      Противники, мечи сверкают страшно.

      И мнится: бой их так свиреп и яр,

      Что свалит дуб слабейший их удар.

      Но кто они – Тезею невдомек.

      Коня пришпорив, он в один скачок

      Пред разъяренною возник четой

      И, вынув меч свой, грозно крикнул: «Стой!

      Под страхом смерти прекратить сейчас!

      Клянусь я Марсом: если кто из вас

      Ударит вновь – лишится головы.

      Теперь скажите, кто такие вы.

      Что бьетесь здесь, по дерзости своей,

      Без маршалов, герольдов и судей,

      Как будто выйдя на турнир придворный?»

      И Паламон ответствовал покорно:

      «О государь, скажу без долгих слов:

      Лишиться оба мы должны голов.

      Мы здесь два пленника, два бедняка,

      Которым жизнь несносна и тяжка.

      Как от сеньора и судьи, не надо

      Нам от тебя приюта и пощады:

      Сперва меня из милости убей,

      Но и его потом не пожалей.

      Хоть от тебя его прозванье скрыто,

      Но он – твой злейший ворог, он – Арсита,

      Под страхом смерти изгнанный тобой.

      Погибели он заслужил лихой.

      Он к воротам твоим пришел когда-то

      И ложно принял имя Филострата;

      Немало лет обманывал он вас

      И главным щитоносцем стал сейчас.

      Знай, что в Эмилью тайно он влюблен.

      Но так как близок мой предсмертный стон,

      Тебе во всем покаюсь откровенно.

      Я – Паламон, пожизненный твой пленный,

      Расстался самовольно я с темницей.

      Я – твой смертельный враг и к светлолицей

      Эмилии давно питаю страсть.

      У ног ее готов я мертвым пасть.

      Суда и смерти жду я без боязни,

      Но ты его подвергни той же казни:

      Мы оба стоим смерти, спора нет».

      Достойный герцог тотчас дал ответ,

      Сказавши так: «Задача тут проста.

      Признаньем вашим ваши же уста

      Вас осудили. Это памятуя,

      От строгой пытки вас освобожу я.

      Но Марсом вам клянусь, что ждет вас плаха».

      От состраданья нежного и страха

      Рыдает королева Ипполита,

      И плачут с ней Эмилия и свита.

      Казалось, им безмерно тяжело,

      Что без вины постигло это зло

      Двух юношей владетельного рода,

      И лишь любовь – причина их невзгоды.

      Заметив раны, что зияли дико,

      Вскричали все от мала до велика:

      «О, ради дам не будь неумолим», —

      И на колени пали перед ним,

      Готовые припасть к его стопам.

      Но наконец Тезей смягчился сам

      (В высоких душах жалость – частый гость),

      Хотя сперва в нем бушевала злость,

      Но после обозрел он в миг единый

      Проступки