Энеида. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского. Вергилий

нету, – три дня мы блуждаем во мгле непроглядной

      Столь беззвёздных ночей, – мы по бурному морю летим.

      205 На четвёртый день, утром, мы видим, – земля показалась;

      Вдалеке встают горы, и к небу вздымается дым.

      Паруса спустив тотчас, на вёсла сильней налегаем;

      Вспенив море, гребцы рассекли гладь лазурной воды.

      Принял берег Строфад нас, когда из пучины я спасся.

      210 Острова, что Строфадами греки зовут от беды,

      В Ионийском том море лежат. И, с Келено ужасной,

      Только Гарпии там обитают с тех пор, как угас

      Дом Финея для них, и столы они бросили в страхе.

      Нет чудовищ гнусней, чем они, и страшнее для нас

      215 Язв, проклятья богов из воды не рождалось Стигийской.

      Птицы, бледные ликом, когтистые лапы, как раз

      Оскверняют они извержением чрева великим

      Пищу всю и столы. Вечно бледны от глада, летят.

      Здесь мы в гавань вошли, где пригнала нас буря, – и видим, —

      220 Стадо тучных коров на равнине привольно стоят,

      Мелкий скот по траве там гуляет, никем не хранимый.

      Нападаем, Иова зовём мы, за них восхваля,

      С ним великих богов, чтобы приняли долю и гимны.

      Стали мы пировать; у залива столы встают в строй, —

      225 Нам на ужас, внезапно тут с гор налетает гонимых

      Гарпий много, порхающий в воздухе хладном, злой рой.

      С шумом с неба напав, покрывают чудовища сходу,

      Оскверняя еду изверженьем нечистым, горой.

      В углубленье скалы мы, в укрытьи надёжном, поодаль,

      230 Где деревьев пугающей тенью полог нависал,

      Снова ставим столы, и огонь алтарей жжём походных, —

      Вновь с другой стороны, из незримых убежищ слетав,

      Стая мерзкая шла; крючковатые когти вцепляя,

      Оскверняют вновь пищу. Друзьям я тогда приказал, —

      235 Взять оружье и в бой выходить с тем отродьем проклятым.

      Мой приказ выполняют они, и украдкой, в траве

      Пики острые прячут, мечи и щиты укрывают.

      Только стая, изогнутый берег покрыла, слетев,

      Громко в гулкую медь затрубил там Мизен и с утёса

      240 Подал знак, и друзья в небывалую битву, вспотев,

      Пачкунов морских мерзких разили железом морозным.

      Самый сильный удар для их пуха не страшен; вредить

      Им нельзя, – ввысь уносятся в бегстве поспешном и грозном,

      Гнусный след оставляя, добычу сожрать не смогли.

      245 Лишь Келено одна на скале там высокой уселась,

      Горьких бед прорицатель, такие слова говорит:

      «Да, за битых быков и за тёлок, зарезанных в сечу,

      Вы готовы тут, Лаомедонта потомки, дать бой,

      Гарпий гнать, не повинных ни в чём, не идя нам навстречу?

      250 Так внемлите же мне, и запомните всё головой!

      Я скажу всё, что Фебу Отец Всемогущий поведал,

      Всё, что Феб-Аполлон мне, как фурии молвил с тоской.

      Вы в Италию держите путь, –