Я останусь, если хочешь. Таня Винк

ему гривен пятьдесят. Я в день больше зарабатываю.

      И пошла своей дорогой.

      Еще к ней приставал безработный юрист – тощий, бледный, лицо как печеное яблоко, на вид около сорока лет. Одевался он с претензией на оригинальность, считая, что она заключается в кожаной рокерской куртке-косухе, сапогах-казаках, кожаной фуражке с массивной серебряной кокардой с какими-то загадочными знаками и черных джинсах, так обтягивающих его кривые ноги, что она диву давалась, как он вообще в них влез, и в черных очках в круглой металлической оправе. В таких очках по «Полю дураков» ходит кот Базилио. Из его рта сильно воняло, но однажды она сдалась – согласилась выпить кофе. Зашли в кафе, заказали к кофе коньяк, пирожное, потом снова коньяк, он сдвинул бровки и печально поведал, что клиенты его замучили, что ему уже приходится от них отбиваться, что зарабатывает он несколько тысяч баксов в месяц. Она потягивала коньяк и мечтала побыстрее свалить. Домечталась… Когда пришло время уходить, он похлопал себя по карманам и вытаращил красненькие глазки с пожелтевшими белками:

      – Ой, я портмоне забыл!

      Она заплатила, ушла и попросила не провожать. Каково же было ее удивление, когда на следующий день он позвонил и снова пригласил ее… в ресторан. Пришлось сказать откровенно, что она о нем думает.

      Самое интересное, что этого юриста потом подобрала учительница физкультуры из колледжа, приютила, обогрела, откормила. В благодарность за это он в компании заявил, что никогда на ней не женится. Она поплакала подруге в жилетку, но продолжала покупать ему сигареты и кофе, а он рассказывал ей, какой офигенный коктейль пил сегодня в классном баре. Гривна упала, и учительница, оставшись в один вечер без хлеба, намекнула, что пора о работе думать. Он оскорбился. Да так сильно, что, когда она ушла на работу, вынес из квартиры все, кроме мебели. Забрал ее одежду, которую купил в секонде за ее деньги – он обожал такие места. Забрал не только одежду, но и шторы, покрывала и подушки, которые купил там же. Забрал зонтик, который у кого-то «отвинтил», – он любил хвастаться способностью «отвинчивать» что угодно. Уволок ее зарядку для телефона, жестяные банки из-под чая, кремы для обуви, графин для ликера, половину столовых приборов, которые ему не принадлежали. Учительница физкультуры долго плакала.

      После таких женских откровений Надя была счастлива отсутствием «изюма» – шансы попасть в лапы недоделанного мужчинки были нулевыми, а этот, с галстуком, таковым не выглядел… кажется.

      – Да, вас. – Незнакомец захлопывает дверцу автомобиля и направляется к Наде, сверкая белозубой улыбкой.

      – Я вас слушаю. – Она приподнимает бровь.

      – Хочу с вами познакомиться, – отвечает незнакомец.

      – Зачем? – спрашивает она, понимая всю глупость вопроса.

      А он, незнакомец, ничего, высокий, стройный…

      – Чтобы отвезти вас туда, куда вы ехали на трамвае. – Он показывает рукой на вереницу вагонов в рекламных наклейках, тянущуюся от универмага до поворота на Конный рынок. –