Я останусь, если хочешь. Таня Винк

и извлек оттуда что-то, завернутое в тряпочку.

      – Вот. – Он развернул тряпочку, а в ней деньги. Не считая, он взял почти половину купюр, сложил пополам и протянул Наде. – Возьми, матери ничего не говори. Это тебе.

      – Дедушка, тебе ж надо лечиться… – Надя смотрела на деньги.

      – Мне уже ничего не надо, – просипел он, – вот ты пришла, и хорошо… Бери…

      – Спасибо. – Надя ловко спрятала деньги в карманчик сарафана и снова вцепилась рукой в подоконник.

      Вдруг на лицо деда Саши легла тень и оно в считаные мгновения приобрело серый оттенок. Дрожащими руками он завернул оставшиеся деньги в тряпочку и сунул под подушку.

      – Деда, ты чего? – испуганно пролепетала Надя. – Тебе плохо?

      – Иди, Надюша, мне полежать надо, – простонал дед, ловя ртом воздух, – иди, солнышко… – Он встал, на полусогнутых ногах подошел к подоконнику и поцеловал Надю в макушку. – Маме привет… передай… Валерке и Андрею тоже… – Он захлебнулся последним словом, сел на кровать, медленно завалился на бок и затих.

      – Деда… – тихо и настойчиво позвала Надя, но он не шелохнулся.

      Она подтянулась на руках, легла животом на подоконник и коснулась кончиками пальцев его головы. Голова была влажной и горячей.

      – Иди, иди… – прошептал дедушка. – Иди! – выкрикнул он неожиданно резко, дернулся всем телом, будто его током прострелило, и Надя испуганно спрыгнула на землю.

      Она шла, придерживая рукой карман с деньгами, чтобы не болтался, и думала о том, что все это неправильно, не по-людски. Почему дедушка лежит в этой конуре? Почему там плохо пахнет? Нельзя так относиться к старику. Она не могла объяснить, как это по-людски, только чувствовала, и ей становилось стыдно, не за себя, а непонятно за кого. И еще ей стало стыдно за маму – зачем она ее обманывает? Зачем о деньгах молчит? Зачем все время говорит: «Не буду подавать на алименты! Он для меня умер»? Когда лагерь остался далеко позади, она вынула деньги из кармана, посмотрела на них, снова спрятала и побежала к Валерке.

      Увидев ее, он вскочил на ноги:

      – А шлепки где?

      – Шлепки? – удивилась Надя.

      – Ну да…

      – Ой, они под кустом…

      Шлепки валялись там, где она их оставила. Обуваясь, она подумала, что теперь сможет купить новые. Хотя вряд ли… Как она объяснит покупку маме?

      – Ну, как тебя встретили? – спросил Валерка, когда она села рядом.

      – Вот. – Надя протянула ему деньги.

      – Ого, как много! – У него глаза полезли на лоб. – Ты что, просила?

      – Нет, дедушка сам дал.

      – А зачем ты взяла у больного? – Валерка сдвинул брови. – Он же болеет, да?

      – Да, он очень худой… У него температура, и с ним никто не сидит. – Надя нахмурилась.

      – Это понятно, – досадливо промолвил Валерка. – А сколько тут?

      – Не знаю, не считала.

      Он послюнявил палец:

      – Пятьдесят, сто пятьдесят, двести… Пятьсот пятьдесят… Надя… – он выпучил глаза, – здесь девятьсот восемьдесят гривен… Это ж целое состояние… Слушай,