Я останусь, если хочешь. Таня Винк

звезд льется на ее золотистые волосы, она погружается в тяжелый сон, а ее измотанная душа мечется в страстном желании вернуться на два года назад, в августовское утро, подарившее ей любовь, крылья и веру в то, что все будет хорошо, что она любима и кому-то нужна. Звезды подмигнули таинственно, и ее душа перестала метаться, успокоилась, забилась в уголок и замерла в ожидании желанного сна.

      Сна, в котором она еще не вышла из подъезда и не остановилась в раздумье.

      Глава 1

      2015 год, август

      …Она вышла из подъезда и остановилась в раздумье – куда идти? Налево, к метро, или направо, на трамвай? До метро наискосок пятнадцать минут пешком, потом семь остановок метро – это удобно и быстро, но солнышко светит так приветливо! Надя не хочет идти на работу. А если поехать на трамвае? Конечно, в дороге он может сломаться, тогда она опоздает. Ну и черт с ним, с опозданием. Ее не уволят, она хороший работник, ни разу не брала больничный, может выйти в субботу, может задержаться, отпуск просит не летом, а в сентябре.

      Надя повернула направо. В двадцать седьмом трамвае будет тепло, а в метро холодно, как в ее душе. Она уже несколько дней не высыпается. Хочет, но не может уснуть, часами лежит и смотрит в потолок: мама сказала, что Валерка приехал и будет дома еще неделю. Вот если бы он сам позвонил. Или приехал… Нет, не нужно… Уже ничего нельзя изменить. Ничего…

      Вот если бы сегодня шел трамвай из двух вагонов, думает Надя, лишь бы чем-то занять мозги. Так бывает, если по двадцать седьмому маршруту пустят «тройку» – в ней всегда два вагона. Надя сядет во второй вагон, его будет бросать из стороны в сторону – это забавно. Иногда трамвай на повороте сходит с рельсов, это уже не забавно, пассажиры матерятся и топают пешком, но в трамвае есть своя прелесть – из его окон можно наблюдать жизнь города, можно смотреть на людей, неспешно проехать мимо «Барабашки», заглянуть во дворы частных домовладений, заметить, что в городе изменилось. Возле универмага «Харьков» она пересядет на шестерку, из нее увидит, что нового на Московском проспекте. А уж если трамвай сломается, думает она, по зебре пересекая улицу Героев Труда, то ничего страшного, она позвонит на работу, в приемную директора – та уже в восемь на работе. Странная она, директор колледжа: номер мобильного сотрудникам не дает – мол, если что, звоните на стационарный.

      Повезло – трамвай сдвоенный. Надя входит в пока еще полупустой второй вагон, вдыхает смесь запахов графитовой смазки, резины и трамвайной пыли, усаживается у окна, с той стороны, где солнце будет чаще заглядывать в вагон, и, откинувшись на жесткую спинку сиденья, блаженно замирает в предвкушении долгой поездки. Будто это вовсе не обычная поездка на работу, а отпуск длиной почти сорок минут. И бог с ней, с пылью. Двери со скрежетом захлопываются, трамвай трогается, ползет, тормозит у светофора, а потом разгоняется, и пассажиров, не успевших вцепиться в поручни, бросает друг на друга. Как моряк по палубе, по салону уверенно двигается кондуктор, обилечивая и проверяя удостоверения, а потом пристраивается ближе к передней двери. Надя смотрит на нее и улыбается – она слышала разговор