Я останусь, если хочешь. Таня Винк

безграничная уверенность в себе. У такого мужчины на сердце нет шрамов, потому что он старается не делать глупостей и ошибок, и Надя сдается. Вернее, сдается ее сердце, неистово бьющее по ребрам. Давай, решайся, кричит оно, сколько можно?

      И Надя выдает очередную глупость:

      – Вы женаты?

      Ответ она знает – холостяки так не выглядят.

      – Простите, – его лицо застывает в удивлении, – а при чем тут это? Я всего лишь хочу отвезти вас на работу.

      – Всего лишь? – Надя приподнимает бровь.

      Он кивает.

      – Ну, если так… – она пожимает плечами, – тогда везите.

      В бухгалтерию она вошла ровно в девять, а до этого успела заглянуть в кабинет директора и поздороваться. Мол, знайте, я не опоздала. Весь день она не могла сосредоточиться и укоряла себя за то, что дала ему номер мобильного и домашнего телефона, да еще согласилась поужинать.

      Они поужинали. Ужин оказался невыносимой пыткой – она не умела держать вилку в левой руке, и отбивная все время ерзала по жирной скользкой тарелке. Потом они гуляли по тропинке в Лесопарке, ели мороженое, болтали обо всем и смеялись. Она давно так не смеялась.

      А потом… Теплым сентябрьским вечером он улыбнулся немножко удивленно, будто увидел ее впервые, с боязливым любопытством, не зная, что сделать в следующую секунду, а потом прижал к стене… Тогда она сразу голову потеряла, а ночью, вздрагивая от воспоминаний о его прикосновениях, что обжигали ее тело несколько часов назад, посмотрела в себя и… заплакала от свалившегося на нее счастья… Грустного счастья. В нем не было счастья бытия, безоблачного счастья женщины, вознесенной любимым на высоты, о которых она так мечтала. Это было настороженное счастье маленькой девочки, с оглядкой и испугом взирающей на мир. Счастье с комом в горле, с неверием в завтра, с ожиданием чего-то плохого и смирением принять его. Это не имело ничего общего с любовью, зарождающейся в ее сердце, которой так жаждала ее трепетная душа, с опаской взиравшая на манящие огни пугающей будущности.

      Надя не поехала в отпуск к морю, как планировала, и не узнавала себя – она менялась не по дням, а по часам. Она с наслаждением погружалась в шальную, непредсказуемую, страстную, всепоглощающую любовь, погружалась так явно для окружающих, что Даша, которой было всего четыре годика, с восхищением шептала:

      – Тетя Надя, ты самая красивая принцесса…

      И принцесса, нарядившись в яркое платье, взбив волосы на макушке так, как того хотел ее принц, сломя голову мчалась на свидание, потому что получила эсэмэску: «Жду в гостинице… номер… у меня есть полчаса». Она и с работы убегала, наврав главбуху с три короба. Иногда «принц» исчезал на два-три дня – она сходила с ума, звонила, его телефон не отвечал: «Зараз немає зв’язку…», – но он снова появлялся и просил приехать в отель такой-то. Без объяснений. Она влюблялась все сильнее, и все сильнее менялась, уже смеясь над собой в прошлом, и все не переставала восхищаться причудами любимого. Правда, однажды разозлилась, когда он не дал адрес электронной почты.

      – А если ты мне срочно понадобишься? – возмутилась Надя. – Да мало ли что?! Вдруг у меня телефон сломается! Украдут…

      – Надеюсь,