Соль, чай и наследование престола. Строфа Вольная

лишь несколько оборванных детей, подбиравших окровавленные лоскуты на месте казни. Когда То Цзинь повернулся, он мельком увидел за резным деревянным окном второго этажа чайной вдали знакомую фигуру – темно-синий халат, точно такой же, как форма тайного дозорного, которую он видел вчера в секретной комнате Управления соляных перевозок.

      Снег шел все сильнее, и следы крови на месте казни быстро скрылись под белым снегом. Но То Цзинь знал, что некоторые грехи никогда не будут смыты ветром и снегом.

      Весной двадцать второго года правления Цзяцина магнолии в Запретном городе расцвели особенно поздно. То Цзинь стоял на коленях на синих кирпичах перед Залом Воспитания Сердца, крепко сжимая в ладонях расшифрованную зашифрованную бухгалтерскую книгу, суставы пальцев побелели от напряжения. Три дня назад в секретном письме, перехваченном им за пределами Янчжоу, внезапно появилось имя, вызывающее ужас – Цао Чжэньюн.

      "Встань и говори." Голос императора Цзяцина донесся из-за марлевой занавески, с едва скрываемой усталостью. После дела в Цзянсу у него прибавилось несколько седых прядей на висках.

      То Цзинь развернул бухгалтерскую книгу, на пожелтевших страницах рядом со словами "коралловые придворные четки", "Тринадцать рядов" и другими, мелким почерком было написано имя Цао Чжэньюна. "Ваше Величество, Цао Чжэньюн под видом получения дани от соляных торговцев тайно предоставлял информацию Ост-Индской компании. Иностранные ружья в секретной комнате Управления соляных перевозок были доставлены во внутренние районы через его связи."

      Фигура за марлевой занавеской резко встала, отчего нефритовые ветки магнолии в фарфоровой вазе осыпались лепестками: "Это он три года назад рекомендовал Лян Вэньюаня! Хорош же 'много кланяться, мало говорить' Великий ученый Зала Вэньхуа, он ведь меня за дурака принимал и обманывал!"

      Тем временем в тюрьме Янчжоу Ли Гуй пристально смотрел на последнего неказненного преступника – помощника Управления соляных перевозок Чжоу Хуайаня. Этот человек крепко стиснул зубы и ни слова не произнес, только каждую ночь он бормотал что-то, обращаясь к трещине в углу стены.

      "Господин, пора применять пытки." Тюремщик протянул раскаленное клеймо.

      Ли Гуй махнул рукой и вытащил из-за пазухи парчовую шкатулку. В шкатулке лежала половина нефритового кулона, того самого, который Лян Вэньюань крепко сжимал перед казнью. "Ты узнаешь это? Лян Вэньюань перед смертью сказал, что доверит секрет самому верному человеку."

      Зрачки Чжоу Хуайаня резко сузились, кадык задвигался вверх-вниз. Долгое время он наконец заговорил: "Цао Чжунтан… велел нам спрятать оружие в двойном дне зерновых барж. Секретные письма этих миссионеров передавались через тайных агентов из столицы…"

      Не успел он договорить, как снаружи тюрьмы внезапно раздались частые шаги. Выражение лица Ли Гуя изменилось, он взмахнул саблей и перерубил кандалы Чжоу Хуайаня: "Быстрее! Кто-то хочет замести следы!"

      Тем временем в доме Цао в столице Цао