Соль, чай и наследование престола. Строфа Вольная

наконец сказал он, его голос был слабым, но решительным, "три месяца. Но ты должен помнить…" он схватил руку сына, его ладонь была холодной, "мирный указ всегда быстрее, чем весть о победе."

      За окном моросил весенний дождь. Когда Мяньнин вышел из Зала Воспитания Сердца, он посмотрел на пасмурное небо, сжимая меч на поясе. Он знал, что эти три месяца – не только испытание для То Цзиня и Ли Гуя, но и последний шанс для всей Великой Цин. А в недалеко расположенном Военном совете сторонники Му Чжанъа смотрели на доклады с юго-запада, на их губах играла зловещая улыбка. В тени тихо назревала еще большая буря.

      В разгар лета двадцать четвертого года правления Цзяцина на границе Юньнани и Гуйчжоу витал малярийный туман и пороховой дым. Восьмисотмильный срочный конь Мяньнина скакал по раскаленным каменным плитам, прямо к главному штабу То Цзиня на берегу реки Ланьцанцзян. За пределами штаба развевались знамена, флаг главнокомандующего с иероглифом "То" выцвел от палящего солнца, но все еще развевался на речном ветру.

      "Приветствуем Ваше Высочество!" То Цзинь и Ли Гуй одновременно встали, соляной налет на их доспехах осыпался. Их лица были темными и исхудавшими, глаза впалыми, но взгляд был острым – с тех пор, как они приняли командование, они сражались на передовой ровно три месяца.

      Мяньнин откинул тяжелый полог из бычьей кожи, и его обдало волной жара, смешанного с запахом крови. В центре большого шатра стоял огромный песочный макет, по которому извивалась река Ланьцанцзян, а бесчисленные маленькие красные и синие флажки переплетались между собой. "Вы двое, господа, потрудились на славу." Он снял свою шляпу, украшенную драгоценными камнями, и пот с его лба стекал по золотой ленте для волос с узором дракона. "Я (Мяньнин получил указ о регентстве и исполнял императорскую власть) привез триста новых ружей и артиллерийский батальон, переброшенный из Фуцзяньского флота."

      Рука Ли Гуя резко сжала рукоять меча на поясе: "Ваше Высочество, с этим огнестрельным оружием наша армия сможет нанести прямой удар по базе снабжения британцев в Бирме!" Он указал на юго-западный угол песочного макета. "Гора Диких Людей здесь – это единственный путь для переброски вражеских припасов. Если мы перережем этот путь…"

      "Подождите." Тоцзинь поднял руку, прерывая его, на его старом лице было полно беспокойства. "Британцы установили три линии обороны на горе Диких Людей и наняли местных жителей для установки мин-ловушек. Что еще сложнее, их новые разрывные снаряды обладают удивительной мощью, и если наша армия пойдет на штурм…" Его голос стал тише. "Боюсь, мы потеряем больше половины элиты."

      В шатре воцарилась короткая тишина. Мяньнин смотрел на минное поле, обозначенное черным песком на песочном макете, и вспоминал, как император Цзяцин кашлял кровью перед его отъездом. До истечения трехмесячного срока оставалось всего полмесяца, и если они не смогут переломить ситуацию в этой битве, то указ о мире, хранящийся в Зале Воспитания Сердца, станет гильотиной, висящей над головами всех.

      "Мое