Заклание. Семён Колосов

это вспоминаю?» Но у кого ищу ответ я? Не думай, нет, не у тебя. Ты никогда мне не ответишь. Ответ ищу в самом себе, ведь если исходить из гносеологии вопроса, то у задающего вопрос всегда имеется ответ внутри, а не снаружи; ответ первичен, но не ясен взгляду, и я хочу его найти. Найти в себе, найти всё то, что следовало раньше… Пойми, мне нужно разобраться в том, что было между нами. Тогда я чувствовал, теперь хочу осмыслить и проверить, отзовётся ли душа всё тем же чувством, что тогда во мне существовало. А это делать лучше опосля, «большое видится на расстоянии», – говорил поэт. Теперь я снова обращаюсь к прошлому, и если чувства мои живы через столько лет, то глупо думать, будто бы они когда-то были лживы. Саморефлексируя, вгрызаюсь в лексику, чтобы найти в ней те слова и смыслы, что помогут выразить мои чувства в логическом, понятном виде. Но почему же я не сделал это раньше? Ещё до того… Тогда мешал житейский быт и городская суета, теперь от них я полностью свободен. Я также задаюсь и тем, ну неужели я не мог тебе всё это донести и в устной речи? Наверно я не мог, уверен, что почти никто не может. Мужчина, когда говорит, не может выглядеть перед супругой слабым, эмоции, они виновники всему. Тебе приходится не только говорить, но и следить за тем, как реагирует на речь твой визави, который часто задаёт вопросы, спорит. А вот бумага с точностью до наоборот, она чиста, нема, глуха и безэмоциональна. Вот потому искусство и становится прибежищем сентиментальных лиц. Наедине с собою проще разобраться.

      Смешно, быть может, я последний на земле романтик, хотя ты не всегда меня таким считала. Кто знает, может, ты права. Тебе хотелось хоть и скромной, но материализации моих глубинных чувств в виде цветов, подарков, прочего внимания, а я значения не придавал твоим намёкам, интровертивно апеллируя только к тому, что есть во мне; я это чувствовал, и потому я знал: моя любовь внутри, но ты её в этих глубинах рассмотреть была бессильна. Как было тебе понять, что на моей душе, когда я этого почти не выражал? Конечно, враки были б, если б я сказал, что таковым в начале отношений ты меня не ощущала. Я вправду лез тогда из кожи вон, чтоб нравится тебе, и ты это ценила, хотя я посвятил тебе всего лишь пару мадригалов. Уверен, нужно было больше, и это я потом исправил, но было поздно: твоё окошечко было закрыто, и мои стихи пожрало чёрствое пространство, словно мир воздвигнут был из пористого известняка, не оставляющего после крика эха.

      Я не могу не привести здесь твой любимый стих, я не хочу казаться голословным.

      Небосвод смеётся роем,

      Роем звёздочных огней.

      Знаю, я их недостоин,

      Я же смертный из людей.

      Кто-то, ими восхищённый,

      Пишет холст, а кто-то стих,

      Кто-то словно принц, влюблённый,

      В фотоплёнку ловит их.

      Мне не нужно их поимки;

      Благодарен я звезде,

      Что лежит со мной в обнимку

      Головою на плече.

      Тебя всегда прельщала простота