Не навсегда…. Анна Лис Савкина

как хош, а я щас задрыхну. Толкни, как самому невтерпёж станет. В костёр подбрасывать не забывай токма…

      – Хорошо, ― Арсений зевнул.

      Емеля немного повозился, занял наиболее удобное положение и тут же почувствовал, как слипаются веки.

      Сон вернул его на поле боя. Небо было чёрным и сначала казалось затянутым тучами, но, присмотревшись, Емеля понял, что это вороны. Огромная бесконечная стая. Птицы будто держались когтями за воздух, некоторые даже не взмахивали крыльями, словно застывшие чучела. Некоторые клевали плоть своих сородичей, жадно вырывая и проглатывая шматки.

      – Запрягай шустрей, пустомеля, ― насмешливый бас Данилы заставил обернуться. ― Покажем им Кузькину мать…

      Он полз вниз по склону, подволакивая разбитые ноги, неестественно вывернутая голова демонстрировала изуродованный профиль и таращила на Емелю налитый кровью глаз:

      – Запрягай, Кузькину мать… Сварим куриный супец… ― он резко заломил назад шею, разинув рот, из которого высунулся вороний клюв. ― Запрягай, Кузькину мать!

      Емеля попятился, но вдруг запнулся о голову Манки. Она смотрела на него, и из больших тёмных глаз текли слёзы. Дальше лежала Зорька, и под взглядом Емели она вдруг забилась, дёргая культями, разваливая месиво внутренностей, будто пытаясь подняться. Крупные лошадиные зубы обнажились в оскале:

      – Сварим куриный супец!

      – Эй! Проснись!

      Увидев перед собой лицо Данилы, которое практически сразу превратилось в лицо Арсения, Емеля отпрянул, разворошив под собой ветки и сбивчиво дыша.

      – Успокойся… Тебе кошмар приснился?

      Горло болело от сухости, губы запеклись, сердце испуганно трепыхалось.

      – Манать твою рать… Такую пакость увидал… ― пробормотал Емеля и потёр лицо ладонями. ― Тебя сменить?

      – Нет пока. Спи, я посижу ещё…

      Получше угнездившись, вскоре снова задремал. Сны были липкими, мутно-прозрачными, расплывчатыми и тревожными. Емеля то и дело приоткрывал глаза, смотрел на огонь и снова закрывал их.

      От похлопывания по плечу он сильно вздрогнул и встрепенулся. Бледный, испуганный Арсений зажал ему рот ладонью. Одно слово, прочитанное по губам, моментально сорвало остатки сонливости: «Медведь…». Внутри всё похолодело. Емеля медленно повернулся в сторону, куда был устремлён взгляд Арсения. Огромный зверь стоял на месте, лишь покачивал головой, в его неподвижных глазах отражался костёр.

      – Ядрёна-зелёна… ― Емеля впервые видел медведя так близко.

      Он знал, что дикие животные боятся людей и огня, поэтому не спешил отступать. Приподнялся на колени и, нащупав руку Арсения, положил её себе на плечо:

      – Цепляйся и держись, ― медленно встал на ноги, чтобы иметь возможность спокойно передвигаться со своей ношей.

      Медведь ещё немного приблизился, переваливаясь. Емеля остался у костра, он надеялся, что пламя отпугнёт зверя. Бежать нельзя, защищаться – нечем. Медведя можно отпугнуть шумом, но страх сжал лёгкие так, что сделать глубокий вдох для крика было просто невозможно. Пронеслась