Унция. Андрей Морсин

или, напротив, престо. А вдруг тональность эфирной местности, где вы путешествуете, будет далека от вашего личного лада? Тогда гондола не разовьёт скорости, а она – часть вашего душевного аккорда. И ещё, – он отвернулся к клавиатуре, – вам придётся потренироваться с фокусом.

      – Ну, здесь опыт есть, – маг понюхал ладошку и брезгливо поморщился. – А то крыло, о котором вы рассказывали, насколько оно блестящее? – спросил между делом.

      Пуп мечтательно вперился вдаль.

      – О, тысячи солнц меркнут рядом с ним! – сказал вдохновенно. – А ведь я уловил лишь ничтожный отблеск…

      – А целиком это сияние поймать можно?

      – Для матемузыки, – он всё ещё созерцал пустоту, – нет ничего невозможного.

      – А скажите, – маг доверительно понизил голос, – его можно каким-либо образом задержать, чтобы затем продемонстрировать?

      – Помилосердствуйте, – встрепенулся Якоб, – разве можно задержать чувство?

      – Уверяю, мой друг, ещё как можно!

      Пуп угрюмо молчал.

      – Тут проблема этического плана, – произнёс глядя в стену. – Некоторые вещи лучше не показывать, если люди сами их не видят. Они могут это не понять или понять отчасти и неправильно истолковать.

      – Это уже не ваши заботы, – Иеронимус сжал плечо изобретателя тонкими пальцами. – Так как же?

      Якоб вздохнул, сдаваясь.

      – Честно сказать, я об этом уже думал, – признался он. – Для того чтобы воспроизводить объекты одного мира в другом, нужен прибор, обладающий свойствами обоих. Им мог бы стать проектор-рефлектор, но для излучателя потребуется вещество переходного плана, как амальгама для зеркала. Увы, формулу такого вещества я ещё не вывел.

      – А к середине будущего лета смогли бы? – с надеждой спросил маг.

      Пуп озабоченно потёр лоб – отказывать он в принципе не умел, а такому благородному товарищу не стал бы и подавно. А поскольку верил в безграничную силу своего искусства, то кивнул и снова уставился в стену.

      – А я бы и сам составил вам компанию в эфирных прогулках! – Ногус потёр ладошки.

      – Ну, это куда легче, – профессор оживился. – Всего-то потребуется второй пустоскоп и генератор случайных нот.

      – Только у меня к вам просьба, – маг наклонился к собеседнику. – Обо всём, что касается наших планов, никому ни слова!

      – Помилуйте, кому я могу что-то рассказать? Сюда же можно добраться только на дирижабле!

      – Я это и имею в виду, – таинственно пробасил патрон.

      Окрылённый вниманием смуглой красавицы и доверием благотворителя, Пуп взялся за дело с удвоенной энергией. В конце каждой недели он составлял подробный отчёт об исследованиях, и некоторые его записи мы приводим ниже.

      «Скрупулёзное изучение человеческих сердец, – отмечал он, – опровергает бытующее мнение, что двух одинаковых людей в природе не существует. Напротив, таковых превеликое множество, и внутреннее сходство субъекта безоговорочно опережает