Унция. Андрей Морсин

мысль!

      – Ну, он может сделать… какое-нибудь чудо.

      – А какое чудо он обычно делает?

      – Дирижабль прячет.

      – Верно, – Карафа обнажил клинок. – Прячет дирижабль, а потом?

      – Тот… снова появляется.

      – Ты что, правда такой бестолковый? – бородач встал одновременно с младшим братом, который тут же вытянулся в струнку. – Неужели так трудно предположить, – зашагал вокруг в ночной сорочке с саблей в руке. – Если этот циркач может спрятать такую громадину, значит у него есть, где её прятать!

      – Ага, – младший брат не сводил глаз с клинка.

      – Так как это может быть полезно для нас? – Карафа остановился.

      Гамнета развёл руками и тут же присел, догоняя одежду.

      – А, разве, у нас уже есть, что прятать? – спросил, сидя на корточках. – Ты же сказал, наше государство ещё очень молодое.

      – Тьфу, какой же ты недоумок! – Карафа шлёпнул его плашмя по голой спине. – Причём здесь государство? Всё, что надо спрятать от государства, мы просто оставим на месте, дело не в этом!

      – А в чём? – Гамнета вскочил с места.

      – Если у Ногуса есть такой огромный тайник… то? – бородач опёрся на рукоять сабли, в ожидании глядя на родственника.

      – То… там может поместиться во-о-от такой дирижабль! – Гамнета развёл руками и тут же снова присел.

      Карафа безнадёжно полоснул воздух:

      – И зачем я держу такого олуха в высшем совете? От тебя проку даже меньше, чем от Медины. Нет, стоит отправить тебя обратно в деревню!

      – Ты держишь меня, потому что я твой брат, – напомнил Гамнета. – На кого ещё ты сможешь положиться в трудную минуту?

      – Вот это меня и тревожит. Мой брат, на которого я должен положиться, такой балбес! Ладно, слушай: раз у Ногуса есть место, где можно спрятать дирижабль, – он подцепил саблей покрывало. – То, когда дирижабля в нём нет, там прячут…

      Гамнета уставился на лимон, закатившийся под плед.

      – Лимоны?

      – Ну, наконец-то! Я уже подумал, ты не мой брат, – Карафа снова врезал плашмя по спине.

      Гамнета скривился:

      – Дирижа-а-абль!

      – Что, дирижа-а-а-абль?

      – Два дня как висит…

      Карафа бросился было к выходу, но остановился:

      – Тьфу ты, сейчас же ночь, а дирижабль чёрный! А почему я его не заметил?

      – Ты не выходишь на улицу, – на глазах Гамнеты навернулись слёзы. – А окна кабинета всегда занавешены.

      – Ты вот что, – бородач сел на подстилку и вложил саблю в ножны. – Завтра первым делом сходи в город и разузнай, будет ли Ногус показывать свой фокус. Возьмёшь два билета, посмотрим, как дирижабль исчезнет.

      – А можно три? – Гамнета всхлипнул. – Ненаглядная обожает цирк…

      – Я подумаю, – председатель растянулся на полу.

      – А знаешь, я всё-таки рад, что ты мой брат, – сказал Гамнета искренне. – Ты – настоящий вождь нашей молодой республики!

      И он лёг на пол, стирая со щёк слёзы.