Унция. Андрей Морсин

8

      Бывший королевский дворец спал, погружённый во тьму. В буйной зелени запущенных газонов стрекотали цикады, время от времени в глубине сада протяжно вскрикивала ночная птица.

      В комнате, заставленной ящиками с лимонами и апельсинами, на полу лежали председатель опекунов Карафа и его младший брат Гамнета. Бородач лежал тихо и ровно дышал, Гамнета беспокойно возился на подстилке и кряхтел.

      – Скажи, брат, – наконец, не выдержал он. – Для чего жить во дворце, если всё равно спишь, как кучер?

      Карафа и ухом не повёл.

      – Я люблю запах фруктов, – Гамнета перевернулся с боку на бок. – Но нюхать их и не съесть – сущая пытка!

      Бородач молчал.

      – И вообще, я уже давно не видел ненаглядную, – он сбросил покрывало. – Я по ней соскучился!

      Тишина.

      – Ну, послушай, если ты не отпускаешь меня домой, – Гамнета сел, – так хотя бы разреши и ей жить во дворце!

      Снова тишина.

      – Не могу тебя понять, – молодой мужчина развёл руками. – Ты же мой близкий родственник, а не кто-то посторонний!

      Председатель повернулся лицом к ящикам.

      – Во дворце триста комнат, неужели все надо сдавать чужестранцам? – не унимался Гамнета. – Уж одну-то комнатушку ты бы мог выделить моей ненаглядной. Да и нам не сдалось жить в кладовке!

      Молчание.

      – Слушай, у меня от этого пола болит спина, – пожаловался он. – Я не могу спать на камнях, да и наша мама не одобрит твоё поведение.

      – Пока молодой, закаляй дух борца, – подал голос Карафа. – И вообще, спать на твёрдом полезно для позвоночника. Чтобы потом лучше гнулся.

      – Но, брат, нельзя же быть таким бессердечным! – Гамнета улёгся обратно. – Если ты не жалеешь меня, пожалей хотя бы нашу старую маму. Что она скажет, когда я напишу ей об этом?

      – Она скажет, что я прав, – бородач завозился, переворачиваясь обратно на спину. – Может, хоть я сделаю из тебя мужчину!

      – Но я и так мужчина, – печально сказал Гамнета. – Правда, если ты оставишь меня здесь ещё на месяц, боюсь, я об этом забуду.

      Председатель ничего не ответил.

      – Ты что, мстишь мне за то, что Медина от тебя сбежала? Но я не виноват, что она наплевала на государственный долг!

      – Медина тут ни при чём, – Карафа зажег лампу на полу. – К тому же, это я приказал ей сбежать.

      – Ну, конечно, – тень Гамнеты на стене затрясла головой. – А то я не видел, что ты целую неделю ходил, как в воду опущенный. И, вообще, то, что она уехала, нам только на руку. Это же кошмар, сколько она вытянула из страны! Я своей ненаглядной не подарил и капли того, что ты отдал этой… вертихвостке.

      – Не забывайся, Гамнета! – председатель приподнялся над подушкой. – Скажи спасибо, что ты вообще в опекунском совете.

      – Спасибо, брат.

      – Так-то лучше.

      – А, всё равно, она тебя