Запах денег. Артур Кангин

уже Зосимов почувствовал значительное облегчение. Однако неокончательное, видимо еще много бесов сидело в нем.

      Старик от усталости тяжело дышал, дубинка его надломилась.

      Волосы же на голове скульптора Зосимова сбились клоками, а лоб слегка посинел.

      И тут появилась сама матушка Зосимова, Анфиса Федоровна.

      Она появилась и взмахнула руками.

      И еще бы ей не взмахивать руками! Двор был совершенно пуст, никакой живности, только запоздалая нутрия (южноафриканская крыса), как последняя тучка рассеянной бури, неслась к обрыву, высоко забрасывая задние ноги.

      – Назад! – крикнула беглянке Анфиса Федоровна.

      Но нутрия, обуянная бесом, ничего не слышала и, добежав до пропасти, мужественно кинулась в нее.

      – Лапушки мои, – возрыдала Анфиса Федоровна. – Как же я буду дальше-то жить?!

      И надо отдать огорченной женщине должное. Вопрос ее не был вполне риторическим.

      Старец смущенно спрятал свою надломленную дубовую палочку в котомку.

      – Может еще разок? – попросил Зосимов, чувствуя внутри жжение от присутствия бесов.

      – В другой раз, – ответил старец. – Живность кончилась…

      И тут, смачно хрюкнув, из навозной жижи поднялась самая мощная свиноматка, Машка, совершенно ранее невидимая из-за этой жижи.

      В мановение ока Зосимов выхватил из котомки дедушки волшебную палочку и, что было силы, огрел ею себя по головушке.

      А ударил он себя с силой рьяной, богатырской силой.

      И тут из скульптора Зосимова повалил целый сонм чертей. Больших и маленьких, черненьких и седых, с серьгой в ухе и с серьгой в носу.

      – Сгинь, сатана! – страшно возопил Зосимов.

      Возопил он, и вся эта живность из Преисподней вихрем вкрутилась в толстую Машку и та, отчаянно хрюкнув, ринулась к обрыву, в коем и нашла свой последний приют.

      И тут все упали в обморок.

      Анфиса Федоровна упала потому, что ее остатняя скотинка безвозвратно погибла.

      Скульптор Зосимов упал потому, что слишком сильно хватил себя волшебной дубинкой по головушке.

      А седой как лунь дедушка упал потому, что не выдержал зрелища, как его заветная палочка разлетелась на мелкие щепочки.

* * *

      После вышеописанного события прошло три месяца.

      Все бесы покинули монументалиста Зосимова. Теперь он тих и светел. Но самое удивительно это то, что двор Анфисы Федоровны, вовсе не оскудел. Ее сын, теперь уже экс-скульптор Зосимов стал фермером и завел индюков, пестрых особоноских кур, свинок, быков и нутрий, т. е. южноамериканских водяных крыс, мех которых вполне годится для изготовления утепленных зимних шапок.

      Просветлела и мать Зосимова. Хотя об изгнании бесов из ее сына она вспоминала со страдальческой улыбкой.

      Повеселел и седой как лунь дедушка. Он вырезал из крепкого дуба новую волшебную палочку, а фермер Зосимов, в знак благодарности к заветному старичку, всю ее покрыл чудесными анималистическими узорами.

      Капсула 6. Голубка

1.

      Семён