Эта жестокая грация. Эмили Тьед

остановился и поднял большой конверт с гравировкой.

      – Это тебе. – Он протягивал его всего секунду, а затем, осознав, что Алесса не возьмет послание из рук, бросил обратно на стол.

      Она ждала это письмо, но при виде него у нее все равно перехватило дыхание.

      Алессе не хотелось, чтобы Данте пристально наблюдал, как она читает послание, но и проигнорировать его она не могла, как и непрекращающееся жужжание в ушах. Девушка подняла конверт, несколько раз повернула его, а затем, расколов печать пополам, пробежалась глазами по строчкам, выведенным витиеватым почерком. Закончив, она скомкала бумагу пальцами, сжимая ее до тех пор, пока уголки не начали впиваться в ладонь сквозь тонкую материю перчаток.

      Данте посмотрел на смятую бумагу в ее руке.

      – Любовное письмо?

      – Созыв. – Алесса швырнула бумажный комок в мусорку. – Совет устраивает завтра сбор.

      – Быстро, – он вздернул брови.

      – Очень. – Она тяжело сглотнула. – Я думала, у меня в запасе есть пара дней, но, похоже, они связали по рукам и ногам очередную несчастную душу и доставят ее завтра вечером.

      Данте переключил свое внимание на книжные полки и кончиками пальцев провел по кожаным корешкам так, словно фолианты были драгоценными или потенциально опасными.

      – Обычно моя охрана проводит ночь за дверью, – сообщила она, направляясь к напольной ширме. – Но, если тебе будет удобнее, можешь занять кресло.

      Изучая потускневший корешок одной из книг, он махнул на диван.

      – Я буду спать на нем.

      – Нет, ни в коем разе. – Алесса подавила зевоту.

      – Я прибыл в замок не ради того, чтобы спать в кресле.

      – Тогда тащи подушки в коридор. Ты не можешь спать здесь.

      – Почему это?

      – Потому что это мои покои. – Ее пристанище, где она избавляется от слоев одежды и не тревожится о том, что каждое ее движение грозит смертью живому существу. Но этого она произнести не могла. Не собиралась делиться своей болью с неотесанным незнакомцем.

      Он скрестил руки на груди, напрягшимися бицепсами проверяя ткань рубашки на прочность.

      – Как несостоявшийся убийца проник сюда?

      – Через дверь? – ошеломленно выпалила она.

      – Или через балкон.

      – Считаешь, что он взобрался по стене на четвертый этаж?

      – Там была решетка.

      – Благодаря твоей утонченной работе ее больше нет. Мужчина не может находиться в моих покоях. Существуют же правила.

      – Ты Финестра. Если не ты перепишешь правила, тогда кто?

      – Ты не понимаешь сути моего титула.

      – А ты не понимаешь сути работы телохранителя. Видишь ли, я, – он тыкнул на себя пальцем, – охраняю твое, – указал на девушку и жестом обвел ее формы, – тело.

      Она вступила за ширму и высунулась из-за нее.

      – Ты работаешь на меня. Я отдаю приказы.

      – А я не делаю свою работу наполовину. Ты хочешь, чтобы я охранял тебя, этим я и занимаюсь.

      Если бы ей пришлось закрыть балконные двери, только чтобы выставить Данте в коридор, она бы провела