Лжедмитрий Второй, настоящий. Эдуард Успенский

Он не только торговлю разломал, он людей к подлости приучил. Все мы друг друга убиваем, никак остановиться не можем. Порой даешь приказ опального боярина без худа содержать, так нет, смотришь, удавят. А потом у меня и выхода другого нет. Если я не попаду на трон, я попаду на плаху. Эти выученики Грозного меня в покое не оставят. И меня убьют, и семью погубят.

      – Чем я могу быть полезен? – спросил Флетчер.

      – Одним. Ну, скажем так, поможешь мне не бежать, а поменять место жительства.

      Я имел по этому поводу довольно рискованную переписку с вашей королевой. Она обещала покровительство. Но это было давно.

      А сейчас переговоры освежить надобно. При первой же оказии в Англию напомни Елизавете об этом. А я уж изо всех сил позабочусь о твоей московской торговой кампании.

      Неожиданно к Годунову подошел нищий монах. Годунов напрягся в ожидании просьбы милостыни. Он не любил никаких незапрограммированных обращений в свой адрес.

      Однако монах сказал нечто такое, что сильно встревожило Годунова:

      – Государь, здесь не все, пришедшие на охоту, – твои хорошие друзья, лучше тебе укрыться.

      – Где? – коротко спросил Годунов.

      – Вон в том охотничьем доме. Его стрельцы охраняют.

      В этот момент один из ловчих поднес Годунову сокола:

      – Борис Федорович, лучше этой птицы не было.

      – А вот мы сейчас поглядим.

      Правитель взял птицу и, высмотрев очередную утку, подбросил ее вверх.

      – Пошел! Пошел! Пошел! – закричали слуги.

      Борис, слегка прихрамывая, побежал за соколом.

      Он удалялся все дальше и дальше, пока не скрылся в приречных кустах. Прямо в одежде перебрался через реку и вернулся в Кремль другой дорогой.

      У царского крыльца его ожидала толпа епископов, князей, воевод. Некоторые ждали его уже два, а то и три дня, потому что он редко здесь ходил. У него был тайный ход в царские покои.

      Раздались выкрики:

      – Боже, храни Бориса Федоровича!

      Они стали подавать ему прошения, целовать руки. Годунов пообещал все передать царю.

      – Ты наш царь, благороднейший Борис Федорович! Скажи только слово, и все будет исполнено.

      А через четверть часа разнаряженная толпа всадников из молодой придворной знати нагрянула в охотничьи угодья. Их было не меньше пятисот.

      – Где Борис Федорович? Мы хотим приветствовать его!

      – Боже, храни Бориса Федоровича!

      Хотя Борис Федорович никому не сообщал о том, что будет в этом месте. Безжалостная борьба за трон началась.

      Часть вторая. Годы Годунова

      В Золотой палате Кремля горели свечи и было душно. Здесь умирал царь Федор.

      По стенам и по соседним палатам толпились представители всех родов и фамилий, патриарх Иов, священники.

      Безмолвствовали бояре, безмолвствовал патриарх.

      Около постели на коленях стояла царица Ирина и держала Федора за руку. Она что-то шептала ему, но видно было, что он уже мало чего воспринимал.

      Патриарх Иов