Цвет тишины. София Шуленина

в руках теплую кружку. Ясперсен встал.

      – Позвони домой. Скажи им, что с тобой все в порядке.

      – Я…

      – Звони-звони.

      Тахти поднялся. Ларссон хлопнул Тахти по плечу с такой силой, что он сделал шаг вперед. И поплелся вслед за Ясперсеном. Звонить Сигги. Ясперсен оставил его наедине с рацией. Тахти смотрел на рацию и медлил. Сейчас он наберет номер и попросит соединить его с Сигги. Что дальше? Что он скажет, что сделает? Запрет его в одной из комнат? Оставит без еды? Отправит обратно в приют? Позвонит в полицию?

      Тахти снял трубку, набрал номер из справочника. Попросил соединить его с Сигги Пайменом. На линии хрипело и трещало. Потом, через шуршание и скрежет он услышал приглушенный голос Сигги.

      – Слушаю.

      – Это Тахти.

      Слова застревали в горле. В голосе появилась хриплость. Получалось совсем не так, как он хотел. Все получалось совсем не так, как он хотел.

      Сигги молчал несколько секунд, для Тахти они тянулись вечность. Он не знал, ждал ли Сигги продолжения его слов или просто был настолько удивлен, что не мог найти слов. Вероятно, цензурных слов.

      – Со мной все в порядке, – сказал Тахти.

      – Где ты?

      – Я… Извините меня. Я вернусь вечером. Я объясню.

      Сигги молчал.

      – Со мной все в порядке, – повторил Тахти.

      – Ты не скажешь, где ты?

      – Я… вернусь вечером. Извините меня.

      – Это все, что ты готов мне сказать?

      – Извините меня.

      – Я вешаю трубку.

      Тахти остался стоять с рацией в руках. Он ожидал чего угодно. Крика, грубости, угроз. Но никак не такой спокойной, примирительной вежливости.

      Которую он на самом деле не заслужил.

      ***

      Они проводили его до самого дома. До самых дверей. Сигги пригласил их зайти, он мог бы сварить на всех кофе, но рыбаки отказались. Сигги кивнул. Тахти стоял посреди гостиной, чужак в чужом доме. Сигги опустился в кресло, Тахти – на краешек дивана.

      – Ну? Где ты был?

      Голос Сигги не выдавал никаких эмоций, но в потемневших глазах читался гнев. Огонь в камине бросал на его лицо блики, делали черты лица грубыми и жесткими. Брови сползлись на переносице. Тахти предпочел смотреть на колени. Выдержать его взгляд сейчас было тяжело.

      – Вы же знаете.

      – Я хочу это от тебя услышать. Где ты был?

      – На рыбацкой лодке.

      – Почему?

      Тахти молчал. Не мог выговорить.

      – Тахти?

      – Я хотел вернуться домой, – прошептал он.

      – Домой – куда?

      Непроизвольно Тахти улыбнулся. Ну, да. Он же человек без постоянного адреса. Так, бродяга. Бездомный.

      Сигги смотрел на него, от его взгляда оставались полосы на коже. Сначала Тахти подумал, что он злится. А потом понял, что он напуган.

      – В Ан-Лодалию, – сказал Тахти одними губами.

      Сигги откинулся на спинку кресла.

      – Ты разве не из Ла’a?

      – Я родился в Ан-Лодалии, но мы почти сразу переехали в Ла’a.

      – Ты родился в Ан-Лодалии?

      – Родители приехали туда по работе. Жили там несколько лет. Потом родился я. И почти