Когда я исчезну. Валентина Хайруддинова

увидел я Пиона и Белку, стоящих у крыльца. Когда мы подошли еще ближе, взору открылась вымощенная камнем площадка возле дома. Посередине площадки лежала, приподняв голову, змея, точно такая, какой я ее представлял. Она, как и описывал Твердолоб, – не слишком большая, серо-зеленая, черные ромбики на спине ярче, чем на животе Она увидела нас, повернула голову, украшенную черными блестящими глазками.

      – Приветствую тебя! – немного волнуясь, торжественно произнес я.

      Змея внимательно смотрела, но молчала. Я продолжал:

      – Отрадно видеть тебя в обители, хотя, может быть, это и сомнительная радость —оказаться здесь, но мы – немного эгоисты, и нам в радость прибытие новичка. Тем более, такого, как ты.

      Змея по-прежнему молчала.

      – А почему «тем более такого»? – нарушил торжественность момента Твердолоб.

      – А потому, что змея – символ мудрости.

      – А конь символ чего?

      – А это смотря, какой конь, – ответил я и вновь обратился к змее:

      – Надеюсь, что ты станешь для меня интересным собеседником.

      – Да, уж, тебе лишь бы беседовать! Вот я…

      Но договорить коню не удалось – деятельный Пион, устав просто стоять, молчать и слушать, предложил:

      – Давай из окна, – он мотнул головой в сторону окна на втором этаже, – свесим веревку для Бантика.

      Мы с конем дружно повернулись в сторону Пиона и недоуменно уставились на него. Теперь молчала не только змея, но все собрание: я осмысливал слова козла, тот восторженно топтался, ожидая осуществления своего проекта, Твердолоб придумывал ответ перебившему его Пиону, Белка просто молчала.

      Я нарушил, наконец, тишину, повернулся к змее:

      – Так тебя зовут Бантик?

      – Он сворачивается так, как Лапка бант завязывает на фартуке, – радостно сообщил Пион.

      Свои имена обитатели знают, с ними они являются в обитель. Почему? Над этой задачей я ломал голову, но, даже находя соответствие имен характерам или внешности, так и не нашел ответа. Вот, например, Белка. У нее белая шерсть. А Пион? Козел обожает приятные запахи, и поэтому Царап постоянно расчесывает его шерсть щетками, смоченными ароматным лавандовым маслом, вот и имя Пион – в честь цветка, отличающегося (козел это знал) замечательным ароматом. Интересно, почему змея – Бантик? Ну, ведь не потому же, в самом деле, что она похожа на бантик, каким Лапка завязывает фартушек.

      А змея все молчала. Я, решив, что пора действовать и проявить гостеприимство, сказал:

      – Ты, может быть, голоден? Проходи… – тут я замялся.

      Пройти-то Бантик не мог, но предложить «заползай» как-то язык не повернулся.

      – Ура! – обрадовался Твердолоб, – наконец-то! Я-то точно голоден!

      Он одним махом перескочил высокие ступени, открыл легким движением передней ноги тяжелую дверь, при этом звонко цокнув копытом, и скрылся в глубине комнаты. За Твердолобом двинулась было Белка, но Пион, утратив интерес к происходящему,