Комедия ангелов. Андреич

нам прокричала

      Про гения, что славен только в ней…

      Увы, его не ведали земляне

      Недостоверностью прошедших дней.

      13 Корабль разбило в Тихом океане.

      На том борту художник был младой…

      Уже не разглядеть в густом тумане,

      Как паруса трепещут над водой,

      Как воют снасти, как свирепый ветер

      Кромсает мачты пенной бородой.

      Погибли все, и шторм за то в ответе…

      Подводным скалам принимать дары,

      Хотя не им писал картины эти

      Художник наш, безвестный до поры.

      Каким он был, Джованни Ивазони,

      Какие в красках создавал миры…

      25 Он был почти ровесником Джорджоне,

      Сын китаянки, и не знал отца,

      Не знал и деда, жившего в Вероне

      И чтимого людьми как мудреца.

      Родоначальник импрессионизма,

      Создавший чудо с дерзостью творца!

      Какой мазок, какой поток трагизма,

      И что за сила на любом холсте,

      Где высится кипящая харизма

      Во всей маниакальной простоте.

      Да будь он трижды проклятым злодеем —

      И то бы я простил злодейства те».

      37 И сердце сжалось, как перед рентгеном…

      Туманность моря двинулась на нас,

      И замер я пропащим Одиссеем,

      Услышав вдруг громоподобный глас:

      «Кто смеет нарушать сии владенья?

      Король, садовник или же примас,

      Отринувший мои предупрежденья?

      Во скалах гиблых вам прохода нет!

      Но в это непростое заблужденье

      Проникнуть может только лишь поэт,

      Певец природы, равный мне по силам.

      Так я сказал и жду от вас ответ.

      49 «Ну, полноте стращать нас, друже милый. —

      Ответил Пушкин. – В кои-то разы

      Мне доведётся свой челнок унылый

      Причалить здесь, в обители грозы.

      Дозволь же мне и гостю хоть немного,

      Но лицезреть желанные призы

      За тяготы, что принесла дорога».

      «Так это – Сандро! С корабля на бал

      И прямиком у моего порога.

      А кто с тобой? Прости, не угадал…

      Но чувствую – посланец издалёка.

      И, вероятно, учинил скандал,

      61 Раз прибыл до означенного срока…»

      … А между тем картиною другой

      Менялся мир художника-пророка.

      Чуть видимый край моря встал дугой,

      Рассыпав брызги волн многометровых

      И, словно лук натянутый, тугой,

      Послал шеренгу тёмных туч суровых

      Над кипенью беснующихся вод

      Разверстой пастью отсветов багровых.

      И в столкновенье миллионных сот,

      Несущих жизнь воздушному гиганту,

      Рождался неизвестный, новый род,

      73 Род живописный. К мощному Атланту

      Таинственная ересь призвала,

      Как всех вернула поколенью Данте,

      Чтоб в сатанинской прелести крыла

      Последний вздох отдать за то виденье,

      Что отразить не смогут зеркала —

      Настолько невозвратно наслажденье.

      В том промежутке неба