Комедия ангелов. Андреич

Подписанное королём решенье —

      Признавшихся лишь порке подвергать —

      Церковное притормозило рвенье,

      Да только ль словом им сподручно лгать.

      Когда глаза повязкой завязали,

      Со взмахом топора исчезла гать.

      115 А звёзды путь дальнейший указали…

      Глава 21

      (1689 г.)

      1 Нам открывались новые страницы,

      Затмив парадоксальность бытия:

      Какие-то пронырливые жрицы

      На лошадь голубую у ручья

      Надеть пытались розовые ленты,

      Но не давалась лошадь им сия.

      Тень облака сгущалась тем моментом,

      И обречённость в воздухе плыла

      С досады сорванным экспериментом.

      Так наклонится шаткая скала,

      Когда в неё вонзаются лавины,

      Так серостью бахвалится зола.

      13 Как целому негодна половина,

      Так до утра не отступает ночь.

      А если носишь завтраки в корзине,

      То и циклоп захочет вам помочь,

      Еду доставить вглубь пещеры жалкой,

      Где все сомненья отлетают прочь

      Перед спешащей и вопящей свалкой.

      Когда бы кто на зависть остальных

      Обманут не был штатною гадалкой…

      Но казнокрад не знает выходных,

      И знает бог один, где черти носят

      Кочующих насмешников земных.

      25 Пускай непрочны камни на утёсе,

      Где каждый шаг рождает буйный взрыв;

      Пускай в горах тропа наверх уносит,

      Но в ледяной срывается обрыв;

      Когда твой враг возникнет из засады,

      Кинжал блестящий в темноте сокрыв…

      «Apres nous le deluge?[1] Твои шарады

      Не столь уместны, что б ни возражал.

      Какие, бога ради, эскапады

      Ты здесь под камнепадом нарожал?

      Холодным взором легче ранить душу —

      Да чтоб тебе в печёнку тот кинжал! —

      37 Меня буравил стыд, пылали уши,

      Щека чесалась, как схватил лишай.

      Такого я, от Пушкина к тому же,

      Не слыхивал доселе. – Сам решай:

      Коль будешь гостем – примем, как родного!

      А коль судьёю – лучше не мешай!

      Я полагал, что мир – тебе обнова

      Для разума, а не для хвастовства,

      Что эта философская основа

      И тени не содержит баловства,

      А ты отнёсся с полным небреженьем

      К трагедии небесного родства.

      49 Ты полагал: мы жаждем выдвиженья

      Земных пороков дерзкому уму

      Для нравственного вами осужденья…

      Неужто я ошибся! Почему

      Ты судишь нас с вершины благочестья?

      Ведь мы не пыль в заброшенном дому,

      Не попрошайки скудного предместья.

      Мы, как скитальцы, потеряв тоску,

      Живём надеждой вечной, а не местью.

      Что толку дуло приставлять к виску…

      А за кинжал прости, погорячился.

      Пустое дело гнев слепить в строку». —

      61 И он с улыбкой лёгкой поклонился,

      Откланялся и я. Но ведь каков

      Сергеич

1

(Апрэ ну ле дэлюж) После нас хоть потоп.