Инсургент. Вероника Рот

Как лучше всего говорить, двигаться и улыбаться, чтобы умиротворять себя и окружающих?

      Я сажусь на краешек, чтобы быстро встать, если потребуется. Младший из мужчин встает передо мной. Позади меня скрипят петли. Я гляжу через плечо. Старший открыл шкаф позади меня и стал возиться на полках.

      – Что вы делаете?

      – Завариваю чай, – сказал он.

      – Не думаю, что чай способен решить проблему.

      – Тогда скажи нам, – обращается ко мне молодой надзиратель, и я снова поворачиваюсь к окнам. Мужчина улыбается мне. – Как ты считаешь, что ее решит?

      – Если выгнать отсюда Питера.

      – Мне кажется, ты на него напала, – произносит он. – И именно ты ранила его в руку.

      – Вы понятия не имеете, что он наделал, чтобы заслужить такое, – отвечаю я. Мои щеки начинают пылать в такт моему пульсу. – Он пытался убить меня. И еще. Ударил другого ножом в глаз… тупым ножом для масла. Он – зло. У меня полное право…

      Я чувствую острую боль в шее, и перед глазами начинают мелькать черные точки, сужая поле зрения.

      – Извини, милая, – говорит он. – Мы только следуем правилам.

      У старшего мужчины в руке шприц. В нем осталась пара капель ярко-зеленой жидкости, которую он вколол мне. Я моргаю, и темные точки пропадают, но вокруг все плывет, будто я сижу в кресле-качалке и раскачиваюсь вперед-назад.

      – Что ты чувствуешь? – спрашивает младший мужчина.

      – Я чувствую… гнев, – собираюсь сказать я. – Гнев на Питера, гнев на Товарищество. Но ведь все не так, правда? – Я улыбаюсь. – Мне хорошо. Только немного… все плывет. Или качается. А вы как себя чувствуете?

      – Головокружение – побочный эффект сыворотки. Можешь отдохнуть в этой комнате. Я чувствую себя хорошо. Спасибо, что спросила, – объясняет он. – Можешь уходить прямо сейчас, если хочешь.

      – Не подскажете, где мне сейчас найти Тобиаса? – осведомляюсь я. Представляю себе его лицо, и влечение волной подымается внутри. Сейчас мне хочется немедленно поцеловать его. – В смысле, Четыре. Он симпатичный, правда? Я до сих пор не понимаю, почему я ему так понравилась. Я ведь не слишком красивая, правда?

      – Не всегда, – отвечает мужчина. – Но, думаю, сможешь, если постараешься.

      – Спасибо вам, было очень приятно это услышать, – отвечаю я.

      – Думаю, ты найдешь его в саду, – продолжает он. – Я видел, что после драки он пошел туда.

      Я усмехаюсь.

      – Драка. Какая глупость…

      Сейчас это действительно кажется мне ерундой – желание вдарить кулаком другому человеку. Будто слишком грубая ласка. Может, стоило просто погладить Питера по руке. Так было бы лучше для нас обоих. И суставы теперь не болели бы.

      Я встаю и с усилием иду к двери. Хватаюсь за стену, чтобы не потерять равновесие. Она шероховатая, но это не имеет значения. Спотыкаясь, бреду по коридору и смеюсь над своей неспособностью удержать равновесие. Я снова неловкая, как в детстве. Мама часто улыбалась мне.

      – Гляди, куда ставишь ноги, Беатрис, – говорила она. – Я не