Инсургент. Вероника Рот

соглашаюсь я. – И непричастны. Должно быть, здорово.

      Это и в самом деле неплохо. Огромное окно кафетерия впускает внутрь потоки солнечного света. Мне кажется, что я сижу на улице. Члены Товарищества группами разместились за соседними столами, их яркая одежда красиво выделяется на фоне загорелой кожи. На мне желтый цвет выглядит тусклым.

      – Товарищество – не из тех фракций, которые тебя привлекали, – ухмыляется Калеб.

      – Допустим.

      Несколько посетителей через пару стульев от нас вдруг начинает хохотать. Они даже не посмотрели в нашу сторону с тех пор, как мы взяли еду.

      – Давай потише. Я не желаю кричать об этом на каждом углу.

      – Извини, – шепчет он и наклоняется поближе. – А какие у тебя были склонности?

      Я инстинктивно выпрямляюсь и напрягаюсь.

      – А зачем ты выспрашиваешь?

      – Трис, я твой брат. Ты можешь доверять мне.

      Зеленые глаза Калеба совершенно спокойны и непроницаемы. Он отказался от ненужных очков, которые носил у эрудитов, надел серую рубашку Альтруизма и коротко постригся. Так он выглядел всего два месяца назад, когда мы жили через коридор друг от друга. Тогда мы собирались перейти в другую фракцию, но не не осмелились даже поговорить откровенно. Теперь я не хочу повторять старую ошибку.

      – Альтруизм, Лихачество и Эрудиция, – выпаливаю я.

      – Три фракции? – подняв брови, переспрашивает он.

      – Да.

      – Многовато, – хмурится он. – В рамках инициации в Эрудиции мы выбирали область исследований, и я занялся симуляциями в тесте на склонность. Поэтому кое в чем разбираюсь. Человеку реально трудно получить два результата. На самом деле программа такого не позволяет. А получить целых три… просто невозможно.

      – Ведущей пришлось вмешаться в задания, – говорю я. – Она переключила тест на ситуацию в автобусе, чтобы исключить Эрудицию. Но только у нее не получилось убрать эту фракцию.

      – Значит, вмешательство, – тянет он. – Интересно… как ведущему удалось взломать шифр. Такому не учат.

      Я задумываюсь. Тори – мастер татуировок и доброволец на тестировании. Откуда она знала, как залезть в программу? Она разбиралась в компьютерах, но на уровне хобби. Конечно, вряд ли бы ей позволили копаться в симуляции.

      И тут в голове всплывает один из моих с ней разговоров. Я и мой брат перешли из Эрудиции.

      – Она из бывших, – удивляюсь я. – Сменила фракцию.

      – Вероятно, – кивает он, барабаня пальцами по столу. Наши завтраки остывают, но нам все равно. – Что это означает с точки зрения твоей биохимии мозга? Или анатомии?

      Я усмехаюсь.

      – Без понятия. Но я всегда нахожусь в сознании во время симуляций. Иногда могу силой воли выйти из них. Иногда они даже не срабатывают. Как та, сделанная для атаки.

      – А как ты выходишь в реальность?

      – Ну…

      Я пытаюсь вспомнить, хотя прошло не больше пары недель.

      – Сложно сказать. Симуляции лихачей заканчиваются