Когда мы покинули Кубу. Шанель Клитон

ограничивается?

      – Эффективная дипломатия должна учитывать разные обстоятельства. Поэтому да, мы рассматриваем несколько других вариантов на случай вашего провала.

      Поговаривают (и это не просто досужая болтовня), что планируется какая-то атака, попытка вырвать власть у Фиделя.

      – Советский Союз становится для нас проблемой. Эта торговая сделка… Похоже, между Москвой и Гаваной намечается дружба. Если Фиделю удастся получить от Хрущева достаточно оружия, то все изменится. – Дуайер жестом показывает официантке, что хочет расплатиться за наши два кофе. – Сейчас мы занимаемся проработкой деталей. Я должен вернуться в Вашингтон, поэтому некоторое время мы с вами не увидимся. Когда у нас появится для вас информация, мы с вами свяжемся. Эдуардо будет посредником.

      – А что я получу, если сделаю это?

      – Я думал, вами руководит любовь к вашей стране, мисс Перес.

      – Значит, вы меня не поняли. Я не собираюсь рисковать жизнью только по доброте душевной. Я заслуживаю компенсации, причем серьезной.

      Как дочь своего отца, я кое-что смыслю в бизнесе.

      Мистер Дуайер фыркает, но это звучит почти одобрительно.

      – Чего вы хотите?

      Он достает из кармана пиджака блестящую черную шариковую ручку и двигает ее ко мне по отделанной пластиком столешнице вместе с салфеткой. Я дрожащими пальцами пишу на ней свою цену, которую обдумывала с нашей первой встречи в Палм-Бич, пытаясь подсчитать, сколько нашей семье нужно, чтобы вернуть себе прежнее положение. Месть за смерть моего брата бесценна, остальное же…

      «Сто тысяч долларов и возврат конфискованной семейной собственности», – пишу я и, надев на ручку колпачок, возвращаю ее Дуайеру вместе с салфеткой.

      – Договорились?

      Мельком взглянув на то, что я написала, он поднимает на меня глаза и улыбается.

      – Договорились.

* * *

      – Ну, как все прошло? – спрашивает Эдуардо, когда я сажусь в машину.

      – Кажется, хорошо. Он согласен.

      Может, мне стоило выдвинуть больше требований? Не попросила ли я слишком мало? Или слишком много?

      Я всегда гордилась своим умением неплохо разбираться в людях – в светском круговороте без этого никуда. Но Дуайер непроницаем: его мыслей не прочтешь. Когда мы закончили разговор, он взял салфетку, скомкал ее у себя в кармане, заплатил и вышел.

      Довольно нелюбезно.

      – Он мне не нравится.

      – Я думаю, Беатрис, он не нравится никому.

      – Наверное, я неточно выразилась: я ему не доверяю.

      – А мне доверяешь?

      – Иногда.

      – Ах ты нахалка! – улыбается Эдуардо. Потом его лицо становится серьезным. – Еще в Гаване, когда ты впуталась во все эти дела, я дал Алехандро слово, что, если с ним что-то случится, я присмотрю за тобой, как за собственной сестрой.

      При мысли о брате я чувствую в глазах слезы. Мне так его не хватает!

      – Я знаю.

      Эдуардо берет меня за подбородок.

      – Все