Когда мы покинули Кубу. Шанель Клитон

новых возможностей, но может и привести к трагической ошибке. Несколько лет назад я была к нему немного неравнодушна. Если учесть, какое место он занимал в тогдашнем круге моего общения, то мою влюбленность в него можно считать неизбежным этапом взросления. Будучи на три года старше, он казался мне умудренным опытом, а близость между нашими семьями давала ощущение комфорта и безопасности. Когда мы жили на Кубе, он всегда был поблизости и вошел в мои воспоминания так же прочно, как шум прибоя на набережной Малекон, смех сестер или голос брата.

      Однажды в детстве, играя с Эдуардо во дворике нашего дома в Мирамаре, я украдкой его поцеловала и взяла с него клятву молчать. Какой шум бы поднялся, если бы об этом узнал Алехандро! Интересно, Эдуардо хоть помнит тот случай? Мои воспоминания смутные: кажется, это было ужасно давно и как будто даже не со мной.

      – Где вы назначили встречу? – спрашиваю я, перекрикивая ветер и волны.

      – В «Юпитере», в маленьком ресторанчике – ничего особенного. Он посчитал, так будет лучше, – кричит Эдуардо в ответ.

      – Ты хорошо знаешь мистера Дуайера?

      – Почти совсем не знаю, – признается Эдуардо, барабаня пальцами по рулю.

      Маленький автомобиль поворачивает так круто, что у меня подводит живот. Быструю езду я вообще-то люблю, только не хочется завтра проснуться простуженной. Почему все то, что весело, бывает вредно для здоровья?

      – И тем не менее ты ему доверяешь?

      – Я бы так не сказал. Просто нам выбирать не приходится. Когда мы станем ему не нужны, он может нас выбросить, но пока наши интересы сходятся. Надеюсь, они будут сходиться еще достаточно долго и мы с тобой успеем получить от этой сделки то, чего хотим.

      – А если не успеем?

      – Не знаю. Придумаем что-нибудь еще.

      – Например?

      – Посмотрим.

      – У нас теперь есть друг от друга какие-то секреты?

      Эдуардо бросает на меня косой взгляд.

      – Это ты мне скажи. О чем вы с сенатором Престоном разговаривали, пока танцевали?

      Я отворачиваюсь и смотрю на море.

      – Ни о чем интересном.

      Эдуардо тихо усмехается.

      – Почему-то я тебе не верю. Я видел, как он на тебя смотрел. Это не было «ни о чем».

      – Мы говорили о погоде, о вечеринке, о том, какой выдался сезон.

      – Ну конечно.

      Дальше мы едем молча. Я разглядываю пейзажи. Переезжая из Палм-Бич на материк, попадаешь в другой мир. Приятно на какое-то время оказаться в недосягаемости для любопытных взглядов и смешков, а еще я несказанно рада отдохнуть от матери. С каждым днем нашего изгнания нарастают ее уныние и тревога, как будто стены нашего дома смыкаются. Думаю, она не согласилась бы уехать с Кубы, если бы знала, что это так надолго. Но и остаться мы не могли. Алехандро погиб, люди Фиделя схватили отца и грозились убить его тоже. Кто знает, что бы случилось с ним и со всеми нами, если бы мы не спаслись бегством?

      Вот мы подъехали к ресторанчику. Эдуардо припарковал свой спортивный автомобиль на пыльной стоянке между «Олдсмобилем»