Два друга – недруга: Есенин плюс Мариенгоф. Джабраил Алиев

что старше.

      – А у него, сколько книжек вышло? – не без любопытства поинтересовался Михаил.

      – Только одна. Но желает открыть издательство, или журнал. У него есть радетели…

      – И кто это?

      – Сам Бухарин.

      – Ух, ты, – крякнул Герасимов. Но мы тоже не лыком шиты. У нас тоже есть радетель, сам Луначарский, который и создал Пролеткульт. Кстати моя вторая книга выйдет там. И ты приходи, издадим и твою книжку.

      – Как – нибудь наведаюсь, – свесив голову на грудь, глухо изрек Есенин. Хмель ударила ему в голову, и состояние полного блаженного покоя, овладело его телом.

      – Хочешь, ложись на кровать, отдохни, – предложил Герасимов.

      Но Есенин вдруг вскочил как ужаленный и воскликнул:

      – Черт возьми, ведь у меня же свидание.

      – Да ну, – воскликнул также громко Михаил. – И кто она?

      – Кажется студентка. Во всяком случае, говорила, что учиться в институте. Вот только забыл в каком.

      – А как же Зинаида?

      Есенин немного смутился и не совсем уверенно проговорил:

      – Ну, я ведь так чтобы немного развеяться. Сам понимаешь. Да и ты, наверное, не без греха.

      – Есть такое дело.

      Герасимов налил себе остатки вина и хрипло напутствовал:

      Ну, тем не менее поспешай дорогой товарищ Есенин.

      – Да, да, – согласился Сергей и быстро выпорхнул за дверь.

      Глава 4

      Спустя два месяца Есенин и Клычков решили зайти на Пресню в мастерскую скульптора Сергея Тимофеевича Коненкова. Захотелось молодым поэтам посмотреть, как создается монумент, посвященный памяти погибших героев.

      А еще и стихи свои продемонстрировать перед большим мастером.

      Поэты в шутку именовали скульптора неизменно «дедушкой».

      Коненков родился в 1874 году и дедушкой, однако себя не считал.

      Был он высокий, широкоплечий, похожий на очень крепкое дерево, то ли на сосну, то ли на дуб.

      Каждый раз мягко и немного наигранно отнекивался он от нового своего прозвища.

      Встретил Коненков поэтов восторженно, вскинув очень длинные крепкие руки высоко верх, громко вскрикнул:

      – Два Сергея, два друга – метель да вьюга…

      – Ну, вот товарищ дедушка принимай незваных гостей, – усмехнулся Клычков.

      Коненков дернул слегка прядь волос у Клычкова, и мягко возразил.

      – Какой я дедушка, мне еще и пятьдесят не исполнилось.

      – Так значит ты молодой дедушка, – улыбнулся Есенин.

      Коненков тоже весело усмехнулся и обратился к нему:

      – А почему вы товарищ Есенин без гармошки?

      – Так украли у меня ее, – тут же соврал Есенин.

      – У него все всегда крадут, – пошутил Клычков.

      – Эх, а я бы послушал сейчас с удовольствием частушки, – покачал головой Коненков.

      – А мы без гармошки попробуем, – сказал Клычков, и вдруг загремел своим громовым басом:

      «Говорили бабушке, не ходи ты на реку»…

      Коненков