Болотный колдун. Валентин Вадимович Бердичевский

сил тащась за Федором, и вдруг понимаю, что мы лезем в гору. Что-то я не припомню, чтобы около деревни были горы.

      – Эй,– окликаю я Федора,– разве обязательно забираться на гору?– Задыхаясь, я догоняю его.

      – Куда мы идем?!

      И почти сразу я замечаю невдалеке темную стену леса. Не сговариваясь, мы устремляемся вперед, и вскоре оказываемся среди колючих еловых лап.

      Здесь гораздо теплее и почти сухо. Через несколько минут мы забираемся в такую чащу, что дальше продираться не имеет смысла. Повалившись на мягкую хвою, устилающую землю, и немного отдышавшись, я спрашиваю:

      – Может, ты все-таки знаешь, где мы?

      – Утром разберемся!

      И скрестив ноги, Федор опускает голову на грудь и тут же засыпает. Во дает! Мне здесь ни за что не уснуть. Ворона тоже нахохлилась и спит, так и не расставшись с Федором. И чего она к нам привязалась?

      Наверное, я все же уснул…

      Федор еще спит, а вороны на привычном месте нет! Неужто улетела? В чаще висит сырой полумрак. Высоко в просвете между макушками елей виднеется хмурое небо. Ночь прошла…

      Внезапно откуда-то сверху на Федора планирует ворона. Он проснулся и как-будто даже рад ей. А я начинаю бубнить:

      – Из-за этой проклятой птицы мы ввязались в такую историю. Сбросила книги в сундук, а ты тоже хорош – полез за ними. Что теперь делать? Ты хоть представляешь, куда мы попали?

      – Не больше твоего. И перестань ворчать!

      – Очень есть хочется,– не унимаюсь я,– зря ты ей все сушки скормил. Может, грибы поищем?

      – А, может, вообще поселимся в лесу? Нет! Пора выходить отсюда, искать жилье.

      Надо вставать, и мы отправляемся в путь.

      Каждый шаг дается с трудом. Надо обходить завалы из старых деревьев, отводить колючие ветви, перепрыгивать через мелкие овраги. В лесу полно пауков, притаившихся в ожидании добычи, и мы вынуждены часто нагибаться, чтобы не задеть их.

      Впереди, уверенно, как всегда, шагает Федор, и приходится, очередной раз довериться его чутью. Мы движемся все время в гору. Ворона летит где-то над вершинами елей, изредка каркая, как бы давая понять, что не забыла о нас.

      Лес выглядит девственным. Кроме нас, наверное, в эту чащу никто никогда не забирался. Густые еловые ветви цепляются за одежду, не пускают вперед, ноги утопают в толстом сыром мхе.

      Кругом так тихо, что хруст веток под ногами разносится, кажется, по всему лесу. Нам не встречается ни одной птицы. Не попадается ни одного гриба, ни одной ягоды. Даже муравейников нет в этом лесу. Только огромные мохнатые пауки.… Да еще наша ворона. Мы больше не разговариваем, впав в какое-то странное оцепенение, и с непонятным упорством продираемся вперед.

      – Федор! Ты уверен, что мы не ходим по кругу? Так бывает в лесу.

      Федор не оборачивается:

      – Сам не пойму. Но меня словно тянет идти в эту сторону. Я не могу остановиться или свернуть. Такого со мной не бывало…

      Мне становится по-настоящему страшно. С нами явно происходит что-то неладное. Я понимаю, что иду вслед за Федором, будто привязанный к нему