Болотный колдун. Валентин Вадимович Бердичевский

бы засасывает его.

      «Вроде трясины», – успеваю подумать я, и вдруг прямо из-под меня с оглушительным карканьем, громко хлопая крыльями, вылетает огромная черная птица.

      От ужаса я кричу гораздо громче, чем каркает эта ворона. Усевшись на балку под самым потолком и еще раз, хлопнув крыльями, ворона складывает их.

      Я стою на подгибающихся ногах, вцепившись в стену белыми от напряжения пальцами. Отерев со лба пот, с облегчением перевожу дух:

      – Глупая птица…. Федор! – и в ту же секунду чья-то рука ложится сзади на мою шею.

      – А-а-а!!! – присев, я закрываю голову руками.

      – Ты чего? Посмотри, что я нашел!

      На ладони Федор держит большой ржавый ключ.

      – Ты спятил?! Подкрался сзади и схватил за шею! – я испытываю почти неодолимое желание влепить ему хорошую затрещину. – А тут еще эта проклятая птица…

      – Вороны – самые мудрые и до конца еще не изученные птицы,– изрекает Федор и добавляет: – А ключ этот от большого сундука в том дальнем углу. Я просто хотел открыть его вместе с тобой.

      – Лучше поищи в своем мешке рогатку!– я мстительно поглядываю на ворону, которая уже принялась чистить свои перья.– Ишь, прихорашивается!

      – Этой мудрой птице, может, все триста лет. Вороны живут очень долго. Пошли к сундуку!

      По пути я все время ощущаю на себе взгляд этой мудрой птицы. В мешке у Федора, я знаю, есть несколько круглых маленьких камней. Он утверждает, что ниндзя с двадцати шагов попадают в глаз врагу.

      Но что-то я никогда не видел, чтобы он кого-нибудь обижал, не то, чтобы камнем кинуть. Он вообще у нас тихий.

      Я забираюсь вслед за Федором в самый темный и дальний угол чердака. Там действительно стоит большой, довольно ветхий сундук, окованный ржавым железом. На тяжелой крышке висит огромный замок, тоже весь проржавевший и внушающий невольное уважение. Не станут же так запирать какую-нибудь ерунду!

      – А стоит ли открывать?– сомневаюсь я.– Наверное, тому, кто его запер, не очень бы это понравилось.

      – Ты прав. Только кто ж ему скажет? Сюда никто никогда не поднимается. Иначе не стали бы и дверь заколачивать.

      Федор умеет уговаривать. Хотя, честно говоря, я и сам не прочь взглянуть, что там, внутри.

      – Валяй,– говорю,– открывай!

      И Федор, с видом фокусника, исполняющего хитроумный трюк, вставляет ключ в замок…

      Но не тут-то было! Замок так проржавел, что ключ и не думает проворачиваться. Сундук, похоже, не открывали очень давно. Но Федора этим не остановишь. Выудив из мешка железный стерженек сантиметров пятнадцать в длину, он просовывает его в массивное кольцо ключа и этим рычагом проворачивает его в замке….

      Сколько знаю Федора, столько не устаю им восхищаться, Лишь ему под силу такая предусмотрительность. Интересно только, зачем он таскает в мешке куриные яйца? Может, на тот случай, если мы попадем на необитаемый остров?

      А Федор уже вытаскивает дужку замка из массивных петель.

      – Помоги!

      Я встаю рядом,