Болотный колдун. Валентин Вадимович Бердичевский

друг другу, норовя ухватить меня за ноги. Лягаясь, я кое-как отбрыкиваюсь и, обдирая руки, скрываюсь в дымоходе. Последнее, что я слышу, – это прощальное карканье нашей вороны.

      Внизу один из школяров взбирается на плечи другому и лезет вслед за мной. Снаружи тоже кто-то поднимается на крышу, чтобы встретить нас наверху, когда мы высунемся из трубы. Судя по резким визгливым выкрикам, это Морквин.

      Выхода нет, и Федор медленно ползет вверх, решив, видимо, что лучше попасть в руки преследователей на крыше. А по мне, так какая разница? Только силы зря тратить. Но я все же лезу вслед за ним – уж лучше вместе.

      Все из-за книг этих…. Сидели бы сейчас дома. А осенью в школу – я чуть не взвыл от тоски. Но тут меня хватают за ногу, я изо всех сил брыкаюсь и, с громким шумом школяр срывается вниз.

      А мы продолжаем карабкаться, упираясь спинами и медленно переставляя ноги по кирпичам. Труба, конечно, высокая, но пора бы ей кончиться, а мы все лезем и лезем, молча и с каким-то ожесточением, как будто можем спастись таким образом.

      Неожиданно перед моим носом появляется белая веревка. Поднимаю голову – Федор уже лезет по ней. Откуда? Школяры, что ли, сбросили? Чтобы мы побыстрее выбрались на крышу? Теперь уже все равно. Хватаюсь за веревку, и сразу становится легче.

      Мы поднимаемся, иногда останавливаясь, чтобы перевести дух, еще целую вечность. В какой-то миг я обнаруживаю, что нахожусь между деревянными стенками, точно внутри колодца.

      Еще через несколько минут Федор упирается головой в деревянную преграду. Сил больше нет, да и ползти наверх – незачем. Проходит еще некоторое время, и Федор, решившись, головой приподнимает крышку.

      Сейчас схватят!

      Но вместо этого я слышу:

      – Чердак!..

      И Федор вылезает наружу. Я ползу следом и, перегнувшись через край, вываливаюсь в сухое, прогретое сено.

      Никого! Поднявшись, мы делаем еще несколько шагов, увязая в сене, и сон одолевает нас…

      Сколько прошло времени – час, минута, может быть, сутки? Сказать не берусь. Словно провалился в черноту, а потом открываю глаза – чердак! Чердак бабушкиного дома. Рядом мерно сопит Федор.

      – Просыпайся! – я тормошу его за плечо.

      – А?! Чего?– Испуганно вскакивает он, озираясь по сторонам и, не сговариваясь, мы бросаемся к сундуку. Он стоит величественный, обитый ржавым железом, с закрытой крышкой, но большой замок просунут только одну петлю.

      Федор опасливо поднимает крышку, и, затаив дыхание, мы заглядываем внутрь.

      Ничего!

      То есть, вообще ничего! Сундук пуст! Я осторожно забираюсь в него, на всякий случай, держась за бортик. Дно крепкое!

      Тогда мы, поднатужившись, сдвигаем сундук с места. Под ним толстые, плотно подогнанные плахи.

      – Приснится же…

      Покрутив головой, Федор отправляется искать чердачную дверь. Внезапно он оглядывается и долго смотрит на сундук. Пожав плечами, молча распахивает дверь – яркий летний день в самом разгаре.

      По песчаной дорожке, направляясь к дому, семенит бабушка Федора. Мы быстро приседаем и, выждав, пока она скроется в доме, спрыгиваем на землю – тут совсем невысоко.

      Не