Болотный колдун. Валентин Вадимович Бердичевский

с ней пустили. Меня ведь не интересует больше, как мы туда попадаем и почему сундук на чердаке бабушкиного дома связан с развалюхой в долине колдунов. Мне так же наплевать теперь, почему там осень, когда здесь середина июля. Мне нужны книги, и я их получу! А для тебя вообще пустяк: останешься наверху, будешь меня подстраховывать. Я спущусь, вытащу книги из-под половиц и назад. Тебе даже тянуть не придется, сам по узелкам вылезу. Полчаса – и книги наши! Ты только подумай, Тим: «Черная магия!» Да что мне тогда химия! И про английский свой забудь, мы с тобой сами кого хочешь тогда поучим…

      Ну, кто бы тут устоял? Человек слаб, а Федор умеет уговаривать. К тому же, хотя к делу это прямого отношения и не имеет, у меня к концу года образовалось столько задолженностей, что создалась вполне реальная угроза второгодничества.

      Словом, ранним утром десятого июля, мы прибыли в деревню. Не стану здесь уверять, что бабушка Федора обрадовалась нам так же, как и в прошлом году.

      – Понравилось в деревне? – буркнула она, с опаской оглядывая невероятную сумку Федора, ставшую приютом для бельевой веревки почти половины левого берега.

      – Ага, – сказал я, – очень. Она мне, деревня то есть, с тех пор каждую ночь снится.

      – Нет, – сказал Федор, – деревня нам совсем не понравилась. Мы, бабуля, только тебя навестить. Ночь переночуем, и завтра в город…

      – Сдается мне, на сей раз, вы задержитесь гораздо дольше, – бабушка вздохнула, с тоской глянула на еще больше выросший за год чердак и потрусила в дом.

      Через час мы были на ее чердаке. Через два я спустился в сундук за не вернувшимся вовремя Федором, а вот ночь коротаю уже здесь, в подвале Мастера Тромма.

      Нет, план Федора был, как всегда, не плох, судите сами…

      День в день в годовщину начала нашей прошлогодней экспедиции Федор открыл злополучный сундук.

      – Дна снова нет, как я и предполагал. Вороны тоже не видать. В таких делах, Тим, случайностей не бывает.

      Сняв «командирские», со светящимся циферблатом, часы, он аккуратно поместил их в откинутую крышку, – не разбить бы, – потом зацепил «кошку» за деревянный бортик, спихнул бухту вниз и прыгнул в сундук.

      Через сорок минут, покричав на всякий случай, но, так и не дождавшись ответа, я полез следом. Репетируя, Федор легко укладывался в полчаса.

      Веревка нас действительно не подвела. Не зря он ее испытывал на новой сиреневой шестнадцатиэтажке, той, что одиноко стоит напротив левобережного рынка. Веревка что надо. Ее хватило почти до самой земли. Просто внизу нас уже ждали. Повиснув на последнем узелке, я услышал:

      – Прыгай скорее, тут невысоко!

      Снизу несло холодом и плесенью. Голос тоже звучал как-то гниловато – чуяло мое сердце. Плюнув в темноту, я крепко зажмурился и, обругав еще раз Федора, разжал руки…

      Недолгий, но стремительный полет сквозь ледяную мглу завершился большим раскрытым мешком. Из-под картошки, надо полагать. Но тогда в нем сидел связанный и наполовину оглушенный Федор. После того,