Книга об одиночестве. Лола Малу

и занимала почти все его небольшое пространство, а мне так не хотелось ее будить. По выходным мы много гуляли, ходили по кино и кафе, готовили вместе пиццу и пирожки с картошкой. Мы ждали Сашку так, как ждут детей в сопливых мелодрамах: разговаривали с ним, гладили его, включали ему классическую музыку и читали сказки.

      Помню, как встречал ее из роддома. Она не давала мне Сашку. Крепко вцепившись в него, боясь поскользнуться на льду, неуклюже села в такси. Мы ехали молча, а усатый таксист болтал без умолку, то поздравляя нас, то рассказывая о своих пятилетних дочках. Ритка будто была не рада, невидящим взглядом смотрела сквозь запотевшее стекло на злые снежинки. Я видел только ее щеку и закрытый сверток. Приобнял одной рукой ее плечи, но она не прижалась ко мне, как всегда было раньше. Мне было невдомек, что с ней, я не мог понять и боялся спросить.

      Когда мы расстались, и они уехали, в один из коротких телефонных разговоров я спросил у нее об этом. Она сначала сделала вид, что не помнит, но потом все-таки рассказала, что была зла на меня и обижена.

      – Почему? – спросил я.

      – К другим приходили мужья, приносили цветы и конфеты, а ты приходил в неприемные часы и оставлял пакеты вахтерше. Она передавала мне их полупустыми, забирая конфеты и мороженое. Я чувствовала себя ненужной тебе. Мне хотелось соленых помидоров, и ты, конечно, привозил их. Хорошо, что вахтерша их не любила. Но я ела их и не чувствовала удовольствия. – Ритка говорила так спокойно, как будто все это было не с ней. Я понял, что она по-настоящему далеко, что она теперь не в моем мире.

      Что мне было делать? Я ведь зарабатывал как мог. Даже переводил по ночам тексты за одного раздолбая из другого отдела. Все для того, чтобы у Ритки все было: и самая вкусная еда, и техника, чтобы ей было легче. Я ругал себя потом, думал, что вот другие ведь успевали. И мне тоже следовало бы. Но потом я подумал, что женщины всегда чем-то недовольны. Если бы у нас не было большой стиральной машины, которую я купил в последний день перед выпиской, Ритка была бы зла на меня за это и на мое присутствие в роддоме ей было бы уже плевать.

      Помню, как она неторопливо собирала вещи. Я лежал в кровати с ноутбуком, а она складывала на белую постель свои шмотки. Она любила красное – хотела кричать о себе всему свету. Красный свитер, красное белье, ту самую красную юбку, в которой была в день нашего знакомства, – все это она доставала из шкафа, раскладывала в моих ногах, а я делал вид, что не замечаю, что мне плевать, что я очень занят. Может, она хотела устроить скандал, но я не дал ей такой возможности. Потом она вытащила из кладовки свой огромный чемодан и аккуратно начала упаковываться. В этот момент в комнату забежал Сашка. Он с разбега прыгнул ко мне на кровать и уткнулся носом в мой локоть. И только тут он заметил Ритку.

      – Мама… – в его глазах мелькнул лучик. – Мама…

      – Сашенька, сынок, – Ритка улыбнулась и протянула к нему свои руки. Но Сашка продолжал сидеть у меня под боком и улыбаться, крепко схватив мой локоть.

      – Мама,