Книга об одиночестве. Лола Малу

моей правоты и униженной гордости. В конце концов я тоже не был идеальным мужем.

      Мы дошли пешком до Климентинума и зашагали по Карловому мосту через Влтаву. Я все время говорил «Влатва», а Ритка каждый раз недовольно меня одергивала, но ведь «Влатва» гораздо проще произносится, мелодичнее и текучей. Марек рассказывал нам о героях, украшающих мост. Подробно остановился на святом Яне Непомуцком: по легенде он был духовником Софии – жены короля Вацлава IV. Когда король потребовал от Яна рассказать ему все тайны жизни, духовник отказался. За это его сначала пытали, а потом кинули в реку. На нимбе-ореоле красуются буквы T. A. K. U. I. – с латинского «Я молчал». А у подножья статуи есть рисунок, на котором изображен момент гибели духовника и, по легенде, если приложить руку к его маленькой фигурке, летящей с моста, и загадать желание, то оно непременно сбудется. Ритка слушала Марека как завороженная и, конечно, прикоснулась, и, конечно, загадала, и, конечно, у нее сбылось.

      Лектором Марек был хорошим, не стану скрывать. Настолько хорошим, что Ритка почти его не перебивала. Он рассказывал нам об истории Праги и Чехии, вставил пару баек о своем детстве: о том, как они с друзьями на спор прыгали в осеннюю Влтаву, и как потом он провалялся с пневмонией в больнице почти целый месяц. Он шутил, мы смеялись. Он был классным, да и сейчас тоже, наверное, ничего.

      Сейчас пишу это и, кажется, начинаю понимать мою жену. А может, я всегда ее понимал, просто не признавался себе в этом? Злость и обида поглотили меня настолько, что я просто не мог простить.

      Мы виделись с Мареком еще пару раз: он водил нас в бар и на Петржин, рассказывал Ритке о Кундере и Терезе – я ведь и сам мог про все это рассказать, я знал знаменитый роман почти наизусть.

      Помню, как они танцевали в клубе. Он галантно пригласил ее, прежде спросив у меня разрешения, я закатил глаза и пожал плечами. Ерзая на высоком неудобном стуле у бара и потягивая горячее вино из огромного бокала, я наблюдал за их быстрыми движениями. В таком ритмичном танце Марек умудрялся что-то рассказывать Ритке, а она не забывала вовремя смеяться. Я будто сам толкал ее к нему. Может, сам хотел, чтобы они сошлись? Может, понимал, что наш брак обречен и выбирал себе идеального преемника?

      По дороге домой Ритка, казалось, успокоилась. Слушала его внимательно, но не забывала и обо мне: переводила ему мои слова, когда я не мог четко выразить по-английски мысль. Мне почудилось, что ей стало стыдно за мимолетное увлечение, и она хочет загладить вину. Я не мог сдержать свою ухмылку и немножко злорадствовал: но теперь мне кажется, что именно тогда я потерял бдительность. Сейчас мне думается, что она все просчитала: просто пустила мне пыль в глаза, а сама уже строила планы на другого.

      В любом случае с Мареком мы расстались «добрыми друзьями». Через пару дней он отвез нас в «Рузине» на своем «форде», мы добавились друг к другу в «фейсбуке» и клятвенно пообещали общаться. Меня даже не смутило, что иностранец так носится с туристами. Мне казалось, что мы ему интересны, что он просто добрый малый,