Книга об одиночестве. Лола Малу

под его шепот и скрип старой лампочки в светильнике. Удостаивать вниманием финальную сцену пьесы я не стал.

      Торопливо сбежав по широкой лестнице, я направился к гардеробщице. Она уныло смотрела на выход, подперев ладонью толстую щеку.

      – Уже все? – удивилась она, обнаружив мой номерок у себя под носом. Медленно с устало-недовольным вздохом она встала, соизволив взяв квадратную дощечку. Мне не терпелось – не хотелось встречаться взглядом со зрителями, и я покашливал, но гардеробщицу это явно не смущало, потому что мое пальто ко мне явно не торопилось. Наконец, пальто появилось, я выдернул его из необъятных рук женщины и направился к выходу, одеваясь по пути. Но вдруг услышал:

      – Э-эй, постой!

      Я невольно обернулся. Ритка осторожно, держась за широкие перила, спускалась по скользким ступенькам на своих высоких каблуках.

      – Подожди! – крикнула она, помахав мне красным маникюром. Дефилируя к гардеробу, она игриво подмигнула – тогда я решил, что это мне показалось. Протянув номерок только что усевшейся гардеробщице и услышав еще более усталый вздох, Ритка снова посмотрела на меня и улыбнулась: мол, посмотри, какая смешная! В ожидании пальто она нетерпеливо постукивала своими длинными ногтями по стойке. Наконец ее белое пальто соизволило появиться, и Ритка, перекинув его через руку и поблагодарив гардеробщицу, которая уже уселась – правда, ненадолго – неторопливо цокая каблуками, подошла ко мне.

      Я мельком глянул в огромное зеркало у двери. Мы были как инь и янь: черное пальто и черная блузка, белое пальто и белая рубашка. «Хорошее сравнение, – мелькнуло в моей голове, – надо будет попробовать написать стихотворение».

      – Прости, что засмеялась, но это было так, так… – начала Ритка, снова заливаясь смехом, но внезапно остановилась. – Прости еще раз, – сдерживая смешок, выдавила она. – Поможешь? – Протянула она мне свое белое пальто.

      Гардеробщица задумчиво рассматривала нас со своего места.

      Я проводил Ритку до дома. Жила она недалеко. По дороге рассказала, что учится на юриста – с детства мечтала быть адвокатом и помогать несправедливо обвиненным людям. Я неожиданно для себя влюбился, впервые за свою короткую жизнь по-настоящему.

      Ее глаза были слишком сильно подведены, но зеленый их цвет выделялся лучше любой туши. Мы обменялись телефонами. И на следующий день она позвонила сама.

      Мы начали встречаться. Каждый день после универа я бежал к ней. Мы много болтали и много целовались. Хотелось бросить все и уехать вдвоем далеко-далеко. Кажется, ей хотелось того же. И вот теперь она бросила все и уехала, а я остался.

      Глава 3. Женщины

      «Самая страшная, роковая ошибка для молодой девушки –

      выйти за человека, причастного к искусству».

      (Ричард Олдингтон)

      Бабушка завещала свою квартиру мне, но по документам в права я мог вступить только после того, как мне исполнится 20 – наверное, она боялась, что я могу связаться с нехорошими