Ворон. Эдгар Аллан По

душистое, дабы воспарить

      Дорогой своей к Небесам из королевского

       сада: —

      И лотосом Валиснерия, сюда заплывший[8]

      В ратоборстве с водами Роны: —

      И самый чарующий твой, пурпурный аромат,

       о, Занте![9]

      Isola d’oro – Fior di Levante!

      И цвет Нелюмбо, что вечно и вечно

       колышется,

      С Индусским богом любви уплывая вниз

       по священной реке[10] —

      Красивые цветы, и волшебные! которым

       доверено

      Вознести песни Богини, благоуханиями,

       до самых Небес[11]: —

      «Дух! чья обитель – там,

       В небе глубоком,

      Где чудовищное и красивое

       В красоте состязаются!

      За чертой голубою —

       Предел звезды,

      Что отвращается при виде

       Твоей преграды и границы —

      Преграды, пройденной

       Кометами, что были низринуты

      Со своей гордыни и со своих престолов —

       Чтобы невольницами быть до конца —

      Чтобы быть носительницами огня

       (Красного огня сердец)

      С быстротой, что не смеет утомляться,

       И с болью, что не пройдет —

      Ты, что живешь – это мы знаем —

       В Вечности – мы это чувствуем —

      Но тень на том челе

       Дух какой разоблачит?

      Хоть существа, которых твоя Нэзасэ,

       Твоя вестница, ведала,

      Грезили о твоей Бесконечности

       Прообразе их собственной[12] —

      Воля твоя свершена, О! Господи!

       Звезда взнеслась высоко,

      Чрез сонмы бурь, но она парит

       Под жгущим твоим оком: —

      И здесь, в помысле, тебе —

       В помысле, что только и может

      Взойти до царствия твоего, и там быть

       Соучастником твоего престола —

      Крылатой Мечтою[13]

       Провозвестье мое даровано,

      Пока тайна не станет ведома

       В пределах Небес».

      Она умолкла – и схоронила потом

       горящую свою щеку,

      Смущенная, среди лилий там, ища

      Убежища от пламенности Его ока;

      Ибо звезды трепетали пред Божеством.

      Она не шевелилась – не дышала —

       ибо голос был там,

      Что торжественно преисполнял спокойный

       воздух!

      Звук молчания в содрогнувшемся слухе,

      Который грёза поэтов зовет «Музыкой сфер».

      Наш мир – мир слов: – Спокойствие мы зовем

      «Молчание» – которое есть простейшее

       слово из всех.

      Вся Природа говорит, и даже воображаемые лики

      Зыбят теневые звуки со своих привиденных

       крыл —

      Но ах! не так, как, когда в царствах выси

      Извечный глас Бога проходит,

      И красные тлеют вихри в небе.

      «Чту в том, что миры по кругам бегут незримым[14],

      Прикованы звеньями к малому строю,

       и к солнцу одному —

      Где вся моя любовь – безумье, и толпа

      Мнит,

8

Можно находить на Роне красивую лилию из рода Валиснерия. Стебель ее тянется на протяжении трех или четырех футов – поддерживая таким образом венчик в речной зыби над водой.

9

Гиацинт.

10

Есть Индусское предание, что Купидон был впервые увиден плывущим на одном из этих цветков вниз по реке Гангу, и что он все еще любит колыбель своего младенчества. (Nelumbum – розовый лотос. – К. Б.)

11

И чаши златые, полные благовоний, которые суть молитвы святых. – Rev. of St. John.

12

Гуманисты утверждали, что Бог должен быть разумеем как имеющий воистину человеческий облик. – См. Clarke’s Sermons, vol., p. 26. Все свойство замысла Мильтона вынуждало его придерживаться языка, который, как показалось бы на первый взгляд, приводил его к их учению; но немедленно убеждаешься, что он охраняет себя от обвинения в приверженности к одному из самых невежественных заблуждений темных веков церкви. – Dr. Summer’s Notes on Milton’s Christian Doctrine. Мнение это, несмотря на многие свидетельства обратного, никогда не могло стать достаточно общим. Андей, некий Сириец из Месопотамии, был осужден за это мнение, как еретик. Он жил в начале четвертого века. Ученики его назывались Антропоморфисты. – См. Du Pin.

Среди малых поэм Мильтона есть такие строки:

Dicite sacromm praesides nemorum Deae, etc,Quis ille primus eujus ex imagineNatura solers finxit numanum genus?Eternus, incorrupms, aequaevus polo,Unusaue et imiversus exemnlar Dei!

И дальше,

Non cui profundum Caecitas lumen deditDircaeus augur vidit hune alto sinu, etc.

13Seltsamen Tochter JovisSeinem SchosskindeDer Phantasie.

– Goethe.

14

Незримые – слишком малые, чтоб быть зримыми. – Leqqe.