Заколдованная Элла. Гейл Карсон Ливайн

сунул его мне.

      – сзЕЕ фра миНН, – прошипел огр, свирепо глянув на Чара. – миНН ССинг сзЕЕ. миНН тООш форнс. – Потом он повернулся ко мне – уже с другим выражением. Он рассмеялся. – ммеу нгах суСС хиджиНН эМмонг. миНН вадз сзЕЕ уйв. сзЕЕ ААх орт хахдж эт-ССиф сзЕЕ. – От смеха по щекам у него потекли слезы, оставляя в грязи светлые полосы.

      А потом он перешел на киррийский – даже не стараясь улестить меня:

      – Иди сюда и принеси мне ребенка.

      Я держалась. Надо было сопротивляться заклятию. От этого зависела и моя жизнь, и чужая.

      От позыва бежать к нему колени у меня затряслись. Я держалась, и мышцы у меня свело, ноги прострелила боль. Гномик запищал и задергался – я так напряглась, что стиснула его.

      Огр все хохотал и хохотал. А потом снова заговорил:

      – Слушайся моего приказа. Подойди ко мне. Сейчас же.

      Ноги сами шагнули вперед. Я остановилась, и меня снова затрясло. Еще шаг. Еще. В глазах у меня потемнело, я ничего не видела, кроме оскалившейся рожи, которая становилась все ближе и ближе.

      Глава седьмая

      Куда ты?! – крикнул Чар. Он сразу понял, что со мной что-то неладно.

      – Мне… надо, – выдавила я.

      – Стой! Я приказываю тебе остановиться!

      Я остановилась – и стояла, трясясь с ног до головы, а гвардейцы сомкнули строй вокруг хижины. Они нацелились мечами на огра, а тот посмотрел на меня исподлобья, повернулся и ушел в темную глубину хижины.

      – Почему ты его послушалась? – потрясение спросил Чар.

      Мне было никак не справиться с малышом. Он отчаянно теребил бороденку и пытался вырваться.

      –, пвич аззугх фреЧ! – верещал он.

      Я сделала вид, что из-за его визга не слышала вопроса:

      – Ах, бедняжечка, он ужасно перепугался!

      Но Чара было не провести.

      – Элла, почему ты его послушалась? Отвечай!

      Ничего не попишешь, надо отвечать.

      – У него… глаза, – соврала я. – Колдовские… его невозможно не слушаться.

      – Значит, они нашли новый способ нас привораживать! – встревожился Чар. – Надо сказать отцу.

      Гномик брыкался, заливаясь слезами.

      Вдруг его утешат попугайские слова? Если они, конечно, не обидные…

      –, фвточор эвтугх брззай иртх иммадбеч эв-тугх брззаЙ, – отважилась я.

      Личико у малыша сразу прояснилось, он улыбнулся, сверкнув жемчужными молочными зубками.

      –, фвточор эвтугх брззай иртх иммадбеч эвтугх брззаЙ, – повторил он. На круглой младенческой щечке показалась ямочка.

      Я поставила его на землю, и мы с Чаром взяли его за ручки.

      – Его мама с папой, наверное, волнуются, – сказала я.

      Я понятия не имела, как спросить малютку, где они, да он бы, наверное, и не ответил – маленький еще.

      Гномов не было ни возле клеток с хищниками, ни у загона с травоядными. Наконец мы заметили старенькую гномиху, которая сидела на земле у пруда. Она свесила голову между колен – сломленная, обессиленная. Рядом суетились другие гномы, они прочесывали