Пиррова победа. Роман. Часть 2. Василий Васильевич Варга

итоги дня.

      – От имени партии спасибо вам, товарищи комсомольцы, за добросовестный труд. Мы кое—чего добились. Один кулак деморализован и уже готов подать заявление в колхоз. То, что мы его немного погладили против шерстки – правильно, зачем одному человеку, вернее одной семье столько скота и всякого барахла? Крестьянская беднота голыми пятками сверкает, а у них добра навалом. Мы и в последующие дни будем придерживаться этого направления. Заявления, правда, у нас ни одного нет, нам надо исправить этот недостаток. Будем считать, что сегодняшний день – это подготовка к цели, которую мы преследуем. Крестьяне сами начнут подавать заявления, после нашей, так называемой санитарной обработки.

      Дина Алексеевна еще много говорила, стоя на пороге между двумя комнатами, но девочки быстро заснули и кое—кто начал не только посапывать, но и похрапывать, зато мальчики слушали, вытянув головы. Мальчики все более убеждались, что они делают большое дело – участвуют в формировании не только нового человека, но и новых общественных отношений, и приобщаются, таким образом, к великой исторической миссии ленинского комсомола: готовят стартовую площадку для своих сверстников на селе, с которой сельская молодежь без усилий прыгнет в светлое будущее – коммунизм. Особенно их окрылил успех «ульяновцев» в Среднем Водяном, которые в первый же день прислали сенсационное донесение: собрали свыше двух тысяч заявлений в счастливую жизнь!

      Даже Дина Алексеевна вдохновилась. А когда «„ульяновцы“», завершив работу в Среднем, вернулись к Кобре и слились с «дзержинцами», был устроен семинар и организовано шефство одного «ульяновца» над одним «дзержинцем».

      После воскресного дня, в понедельник утром, еще до восхода солнца, ленинского солнца, обе подгруппы выстроились во дворе и с нетерпением ждали главного активиста Халуса. Наконец, он приковылял, налегая на правую ногу, должно быть, подвернул ее где—то.

      – Куда же теперь направимся? – спросила Кобра. – У меня отряд увеличился вдвое. Теперь дела должны пойти намного лучше и быстрее.

      – Я думаю так: еще нескольких богатых людей раскулачим, а потом можно и к беднякам идти. Они с радостью подадут заявления, зная, что на ферме у нас есть и скот и инвентарь, и прочего всякого добра навалом, – отчеканил Халус.

      – Правильно, молодец. А ты раньше на заседании правления предлагал этот способ вовлечения крестьян в счастливую жизнь? Ты ведь член правления, верно?

      – Я предлагал, да что толку: наш председатель и слышать не хотел. «Зачем нам насильничать, – говорил он, – давайте агитацию запустим, а ежели не поможет – тогда будем думать». – Агитацию, так агитацию, – сдался я. Только агитировать—то мы еще не научились. Тут ведь классиков надо знать чуть ли не наизусть, а кто в кружок марксизма входит? Я, да три учителя. Кто будет агитировать, скажите? Вот вы —другое дело. У вас агитация базируется на марксистско—ленинском учении: для достижения цели – все