Жизнь и смерть Гая Юлия Цезаря. Уильям Шекспир

он всемогущим миром

      И пальмовую ветвь держать, и почему,

      только дано ему?

      Трубят фанфары и процветать кричат

      БРУТ

      И снова слышится всеобщий шум и гам!

      Теперь я верю, аплодисменты там,

      На ту часть новых почестей, что так желал,

      Уже, похоже, Цезарь наш себе забрал.

      Кассий

      Ну, почему же, сей мужчина, – Перешагнул ограниченья мира,

      Восстал, как недоступный Колосс, – а мы, как мелюзга, что и не слышен голос,

      Гуляем между ног, – заглядывая в рот.

      Чтоб обрести потом – могильный холм.

      Мужи, в былые времена – в своих угодьях были сами господа:

      Эти просчёты, дорогой Брут, – совсем не наш подзвёздный путь,

      Но в собственном расчёте, – мы что, из мелкой сотни.

      Брут и Цезарь: и что в том «Цезарь» должен.

      И почему не ваше имя громче?

      Вы слитно напишите их сейчас

      И будет Вашему величие тотчас.

      Его произнесите вслух устами,

      Измерьте его тяжесть; и оно, как заклинанье,

      Дух Брута станет, точно Цезарь, смелым.

      Отныне, имя всех богов в одном целом,

      Поднимет так, как мясо Цезарю несут на прокорм,

      И он возрос вот на чём,

      и так велик ли трон?

      А с возрастом, и ты покроешься стыдом!

      О, Рим, твои теряются потомков благородные кровинки!

      Когда наступят времена, то все одним потоком сгинут,

      Но что спасительного дела будет знаменитей?

      Когда толкуются слова свободы в Риме,

      Что толстая стена,

      Лишь одного спасать должна?

      Теперь создали столь обширный Рим,

      Внутри в нём помещается, но лишь человек один.

      О, ты и я имеем сердце,

      Которому наши отцы даруют средства,

      Однажды будет Брут,

      Что нравом станет крут.

      Очертит дьявола и сохранит Рим

      Так же легко, как царь-господин.

      БРУТ

      За что такое обожание, – я ж не ревнивое создание;

      На что толкаешь ты меня, – ведь у меня есть и своя же голова:

      Когда я вспоминаю те времена,

      Но не сейчас же обсуждаем мы меня;

      – а что сказать о настоящем,

      То я совсем уж не навязчив,

      и так с любовью обращаюсь с вами,

      Чтоб нам остаться в будущем друзьями. —

      По теме Ваших рассуждений.

      Учту и разберу: в чём тут недоразуменье,

      И с большИм, тем не менее, терпением

      Для разговора выберу для вас я время.

      Для обоюдной встречи – и отвечу, – я о таких высоких речах.

      Теперь, мой благородный друг, всё это проглотите:

      Брут – предпочтёт в деревню удалиться вдруг

      Чтоб оставаться мне, как сыну, – преданному Риму,

      На тех условиях, как и в этот раз,

      Это, похоже, ляжет тяжким бременем на вас.

      КАССИЙ

      Я рад, что слабые мои слова и звуки

      Как кремний, высекают