Невеста. Карина Демина

он привез букет ромашек, васильков и колокольчиков, серебряную клетку с говорящим попугаем и еще ожерелье из опалов. Мамино. Ему тоже нашлось место в сумке.

      – Я поставлю на тебя защиту. – Макэйо рисовал на коже руны соком ежовника, бесцветным, но обжигающим. – Только, боюсь, надолго ее не хватит. Поэтому, родная, как только окажешься на месте – беги. Это твой единственный шанс.

      – От кого бежать?

      – Просто беги. Ты же найдешь дорогу домой?

      Вот только дома ее не ждут. Дядя думает, что Торхилд мертва, и совсем не обрадуется ее появлению. Скорее всего, даже поступит именно так, как следует поступать в подобных ситуациях.

      Честь рода важнее жизни.

      – Глупости. – Макэйо тоже успел ее изучить. – Нет ничего важнее жизни. Оставь пафосную чушь кликушам. Не стоит умирать из-за чести, долга или любви. Пока ты дышишь, ты можешь отыскать новую любовь. Или понять, что долг был не столь важен, а те, которые кричат о чести, весьма часто сами ее не имеют. Поэтому пообещай, маленькая псица, что постараешься выжить. Что бы ни случилось, но ты постараешься выжить.

      Ему было сложно отказать, особенно глядя в глаза, светло-зеленые, как молодой лист папоротника.

      – Вот и умница.

      Его поцелуй – первый за последние два с половиной года, прощальный – был нежен. Проведя большим пальцем по губам, словно стирая след от этого поцелуя, Макэйо добавил:

      – Я действительно буду о тебе помнить.

      Он сам вывел Торхилд из комнаты и передал на руки альву в золотом панцире, добавив пару слов на высоком алири. Торхилд не поняла, но ей показалось, что Длинный Шип просит о чем-то. Она стояла, сжимая обеими руками сумку, и ждала.

      – Закрой глаза, – велел сопровождающий.

      И она подчинилась.

      А когда открыла, то обнаружила, что стоит не в дворцовом коридоре, но… где?

      Стены. Запахи. Свет и снова запахи. Так много, что голова идет кругом. И Торхилд чихает, пытаясь справиться с собой же.

      – Ворота там. – Жесткие руки развернули ее, указав на серую стену. – Беги.

      Торхилд не могла. Она стояла, озираясь, не в силах справиться с растерянностью и страхом.

      – Беги же! – Сопровождающий ударил по лицу. – Быстро!

      И она вспомнила. Побежала, пытаясь уйти от альва и той неведомой опасности, которая вскоре перестала быть неведомой… Не следовало оставаться в лесу на ночевку. И задерживаться рядом с городом. Прав был Макэйо: бежать. Пока есть силы, пока есть шанс сохранить жизнь, пусть и крохотный, но бежать.

      Она бежала…

      И стрелы подгоняли, напоминая, что будет больно. А Тора боится боли.

      С детства. И бег длился долго, кажется, вечность. До того самого дерева. До молодого пса, вынырнувшего вдруг из леса… и райгрэ, который появился, когда Торхилд уже перестала надеяться… Она еще решила, что первозданная жила послала ей спасение.

      И попросила о защите.

      Она ведь не знала, кто он.

      Виттар Бешеный.

      Чудовище в любом из обличий.

      Он вырезал целые деревни. И вывел жилы к белокаменному Айонору, выпустив