Милый мой Игнатиус. Олег Велесов

некогда, – забормотал я. – Спешу, потом поговорим…

      Мы с жабоидом развернулись на сто восемдесят градусов и дали стрекача. Гномы выкрикнули непонятный клич, что-то вроде «Ausweis!»6 – и припустились за нами. Как хорошо, что я поддерживаю себя в физической форме: делаю зарядку каждую неделю, бегаю по утрам за автобусом – иначе начавшаяся вчера сказка сегодня бы завершилась. Мы рванули в узкие дворики, заставленные частным автотранспортом, всполошили мам с колясками, потом пролезли напрямую по сугробам через овраг. Собаки лаяли нам вслед, люди недоумённо оглядывались. Я тоже оглянулся. Гномы оказались не вот какими серьёзными бегунами, мы постепенно отрывались от них, но упорства им было не занимать. Они бежали сосредоточенно-напряжённые, и у меня мелькнула мысль, что если не воспользоваться вспомогательными средствами, они нас догонят.

      Я попробовал окликнуть жабоида.

      – Дмитрий… Дмитрий… сука… Анатольевич… Погоди!

      Тот обгонял меня шагов на пятнадцать, и останавливаться или разговаривать со мной не собирался. А я начал чувствовать, что вены на висках сейчас лопнут, а сердце вылезет через рот.

      Мы свернули в очередной дворик. Слева открылся широкий выход на проспект Космонавтов, справа у мусорных баков припарковалось такси. Водитель стоял возле машины, разговаривал по телефону, пинал смёрзшийся снежный ком. Жабоид подлетел к нему, выкрикнул хрипло:

      – Вокзал, срочно, две цены…

      Водитель выпятил нижнюю губу.

      – Четыре цены!

      Водитель нырнул за руль, я едва успел прыгнуть за жабоидом на заднее сиденье, и тут же приник лбом к заднему стеклу. Гномы выбегали из-за поворота, по-прежнему сосредоточенно-напряжённые, как будто солдаты на марш-броске.

      – Быстрей-быстрей-быстрей! – взвыл жабоид.

      Взревел двигатель, колёса пошли юзом, нас тряхнуло, и такси вылетело на проспект.

      Гномы остановились. На лицах ни злости, ни удручённости – никаких эмоций, но полная уверенность, что если не поймали сейчас, поймают потом. И ведь поймают!

      У меня возникло огромное желание стукнуть Дмитрия Анатольевича. Я схватил его за грудки и встряхнул.

      – Ты же сказал, сволочь, что нам ничего не угрожает!

      Жабоид не растерялся. Он уже успел отдышаться и прийти в чувства.

      – Если дословно, то я сказал: «Сомневаюсь», что нельзя трактовать как утверждение. Поэтому твои обвинения совершенно несостоятельны. И отпусти меня. Ты не имеешь права применять физическую силу к старшему. Забыл уговор?

      Да, уговор. Действительно… Желание стукнуть его у меня не пропало, и, ох, с каким удовольствием я бы воплотил это желание в жизнь! Но нарушать данное слово не в моих правилах, поэтому я отпустил жабоида и даже поправил смявшийся лацкан его пальто. А тот, вместо благодарности, начал меня упрекать:

      – Ты чего в них из обреза не пальнул? Постеснялся что ли? Они бы сразу отстали.

      – Да забыл я о нём. Из башки вылетело. А сам чего не стрелял?

      – У меня ещё в ангаре патроны кончились.

      – А купить никак?

      – Купить? Ну ты совсем… Милый мой Игнатиус,

6

Удостоверение (нем.)