Каменный век деревянных людей. Сергей Трищенко

большой белый кокон, серебристые нити которого слабо поблёскивали. Поодаль в глубине серебрился и второй кокон.

      – Вот они где, – прошептал Вурч.

      – Кто? – не понял Виш.

      – Гусеницы.

      – Гусеницы?

      – Они почему-то превращаются в такие коконы.

      – Откуда ты знаешь?

      – Рассказывали в офицерской школе.

      – А дальше что с ними происходит?

      – Не знаю, – Вурч пожал плечами. – Об этом ничего не говорили. Рассказывали, что в этом состоянии проще всего с ними бороться. Они неподвижны. Можно легко проткнуть копьём… Или сжечь.

      – Сожжём? – деловито предложил Чер, наклоняя факел.

      – Погоди! – остановил его Вурч. – Они могут пригодиться.

      – Они?! Нам?!

      – Да.

      – Ты что?! Зачем?

      – Нам нужна нить. Чтобы связывать плоты.

      – Какие плоты?

      – Но мы же собираемся плыть на ту сторону моря, – спокойно произнёс Вурч. И Виш, посмотрев на него, понял: Вурч решил. Решил уничтожить гусениц в их собственном логове.

      И от предстоящих событий у Виша похолодело в груди.

      – И нам понадобятся прочные нити, – продолжал Вурч. – Но пауков здешние жители не разводят. А эта нить, – он ткнул факелом в сторону кокона, – очень похожа на паутину!

      Виш не нашёл слов для выражения восторга, и закружился на месте, потрясая пикой.

      – Осторожно отделите их от камня и отнесите в лагерь! – приказал Вурч.

      Когда первая часть приказания была выполнена, и коконы взвалили на плечи, Чер шарахнулся в сторону, выпуская груз:

      – Оно шевелится!

      – Спокойно! – остановил его Вурч.

      Он подошёл к кокону и приложил к нему ладонь. Виш тоже притронулся к шелковистому боку кокона, с опаской ожидая незамедлительной реакции.

      Под поверхностью блестящей нити что-то жило: кокон вздрагивал, слегка выгибаясь.

      Носильщики замерли. Они не осмелились бросить ношу, как Чер, или же их парализовало от страха, однако неподвижность пошла на пользу: дрожание кокона постепенно успокоилось, а затем и полностью прекратилось.

      – Несите осторожнее! – вполголоса распорядился Вурч. – Я не хочу, чтобы гусеница вырвалась. Нить выглядит достаточно прочно, но если гусеница для чего-то обмоталась ею, она собирается впоследствии и выбраться наружу. А у них крепкие челюсти, вы знаете…

      Он отошёл. Носильщики двинулись медленно-медленно. Так бережно, наверное, не носили и раненых товарищей.

      Чер, решив оправдаться за минутную слабость, принялся подшучивать – сначала натужно, затем всё более и более раскованно.

      – Осторожно, ребята! – провозгласил он, подбегая и подставляя плечо под кокон. – Убаюкайте гусеницу так, чтобы не проснулась!

      Нестройный, вполголоса, хохот послужил ему ответом. Чер продолжил:

      – Тише смейтесь! Пробудите гусеницу!

      Но прекратить смех заставили не слова Чера, а возобновившиеся толчки кокона. Носильщики умолкли и пошли ещё тише.

      Коконы принесли на заставу. Вурч,