Не только на Рождество. Натали Кокс

не двигается. – Она очень осторожно, как фарфоровую статуэтку, опускает пуделя на землю, и я вижу, что собака от старости еле держится на лапах. Конечности искривлены, а один глаз почти полностью затянут пленкой катаракты. Пудель с тревогой смотрит на Джез здоровым глазом, как будто подсказывая, что, заставляя его стоять, она требует от него слишком многого. Его лапы начинают подрагивать.

      – Ох. Он выглядит слишком дряхлым для таких нагрузок.

      – Да. Зажился песик. Уже шестнадцать с лишним годков. Верно, Слэб?

      – Не гуманнее ли… просто избавить его от страданий?

      – О, в нем еще есть жизнь. К тому же Слэбу нравится здесь. Мы его ужасно балуем. И, если честно, он у нас что-то вроде дойной коровы.

      – Надолго его сюда определили?

      – Ну, вроде как навсегда. Хозяева привезли его к нам год назад на пару недель, но с тех пор продлевают срок содержания. Не думаю, что они планируют забрать его обратно. – Джез пожимает плечами.

      – Это бессердечно.

      – Бессердечно, это если бы они так щедро не платили по счетам. – Джез усмехается.

      – Кто называет собаку Себастьяном?

      – Аристократы.

      – Неужели? А чем плох Ровер? Или Спайк?

      – Это освященная веками традиция: аристократы называют своих детей в честь собак, а собак – в честь детей.

      – Да это просто неуважение, – говорю я. – К собакам.

      – Ага, – говорит Джез, подхватывая пуделя. – Но зато имена детей легче запомнить. – Она уносит Слэба в один из небольших «люксов», укладывает его на лежанку и закрывает дверь. – Ладно, – говорит она, поворачиваясь ко мне. – Готова взяться за работу?

      – Что за работа?

      – Не волнуйся. Ничего слишком напряженного.

      То, как она произносит «ничего слишком напряженного», меня как раз и напрягает.

      Вычесывание блох и в самом деле не требует особых усилий. И даже доставляет что-то вроде удовлетворения. За приличную плату «Собачий уют» предлагает органическую противоблошиную обработку, которая заключается в том, что Джез вместо напалма использует традиционные домашние средства и старомодную технику: вручную вычесывая мерзких крошечных тварей гребнем с длинными зубьями. Как раз в то утро пожилая клиентка привезла на каникулы двухлетнего померанского шпица, больше похожего на гигантский комок свалявшейся шерсти.

      – С блохами хитрость в том, – говорит Джез, – что они удивительно умные. Они словно чувствуют приближение гребня и бросаются врассыпную. Так что нужно расчесывать во всех труднодоступных местах, потому что именно там они прячутся. Эти букашки на редкость проворны. Если бы люди обладали прыгучестью блох, кто-то твоего размера мог бы преодолеть высоту того сарая. – Она показывает на постройку позади нас.

      – Стало быть, мы должны проявить уважение. – Я многозначительно киваю.

      – Вот именно, – говорит Джез, вручая мне гребень и собаку. – Они достойные противники.

      Я сажусь на табурет, пристраивая померанца на коленях. Собака испуганно смотрит на меня розоватыми глазками. Несмотря на внушительный объем шерсти, само тело шпица не крупнее небольшого