Космический десант (сборник). Кир Булычев

для детей. У меня у самого двое детей. Все знают.

      Тут людей прорвало, все начали аплодировать, а когда отаплодировали, постановили намекнуть на квартиры в следующем номере газеты. Без деталей.

      Хотелось, конечно, Удалову встать и объяснить, что он думает, но удерживался – и без того уже погубил карьеру своего двойника.

      Потом выступали другие отцы города. Каждый рапортовал, какую лепту внесет в общий котел. Тут Удалову открылась тайна – что же за изделия изготавливались на фабрике пластмассовых игрушек, которая чуть не отравила город. Оказалось, что изделие номер один – это статуя Пупыкина в полный рост для украшения крыш на проспекте, а изделие номер два – Пупыкин в детстве. Такие статуи народ требовал для детских садов. И делали те статуи не из гипса, а из долговечного пластика под мрамор. Вот и работала фабрика с таким напряжением, что допускала выбросы в атмосферу.

      Потом Слабенко снова выступил по вопросу о главной статуе, что возводилась на главной площади.

      – Саботаж, – произнес он твердо, – до которого докатился так называемый якобы профессор Минц, поставил нас в тяжелое положение.

      – Тяжелое, но не безвыходное, – сказал Пупыкин.

      – Безвыходных положений, конечно, не бывает, – согласился Слабенко. – Но как нам, простите, вашу голову поднять на такую высоту, куда ни один кран не достанет, – мы еще не решили. Без этого… гравитатора… не уложимся. Да и в сооружении проспекта он нам нужен.

      – Мы эти речи слышали, – поморщился Пупыкин. – Я бы назвал их капитулянтскими. Тысячи лет различные народы строили великие сооружения и без башенных кранов, а тем более – без профессора Минца.

      – Еще надо выяснить, на какую разведку он работает! – крикнула с места директорша музея Финифлюкина.

      – Ясно на какую, – сказал Ложкин. – На сионистскую.

      «Господи, – испугался Удалов. – Что же это происходит? Даже Ложкин – милый сварливый старик, всю жизнь рядом прожили! Он же Минца как брата уважает». Но тут же Удалов себя поправил: ведь это в нашем мире. А тут перпендикулярный.

      – С Минцем ведется разъяснительная работа, – произнес Пупыкин. – Мы не теряем надежд. Однако должен предупредить тебя, Слабенко, что пирамиды в Египте и колокольня Ивана Великого строились без башенных кранов.

      – Так на них голов нету, – неудачно возразил Слабенко.

      На него так зашикали, что ему пришлось сесть.

      И тут Пупыкин объявил перерыв.

      – Идите в буфет, – сказал он, – крышу починили, икру привезли. А ты, Удалов, задержись.

      Удалов задержался. Те, кто спешил в буфет есть икру, обходили Удалова по стенке.

      – Что-то ты у меня сегодня не трепещешь? По глазам вижу, что не трепещешь, – заметил Пупыкин.

      «Проницательный, черт, – подумал Удалов. – И в самом деле не трепещу. Но по какой причине – ему не догадаться. А ведь жил бы я здесь, наверное, трепетал бы. У него весь город в руках».

      – Для меня твое провокационное выступление на активе не неожиданность, – сказал Пупыкин, задумчиво покручивая усы. – С утра мне сигналы