Святые с улицы Бримо. Илья Сергеевич Ермаков

огрызки. На веревках висит мокрое белье. Рядом с бельем сушится тухлая рыба.

      Люди, живущие здесь днями и ночами, всегда тепло одеты. Теплые куртки, брюки, сапоги, шерстяные шапки и перчатки без пальцев. Даже летом они греются.

      Всегда греются…

      Вот старик в инвалидном кресле. Вот трое бродяг с книгами. Вот женщины с пивом. Вот дети сидят у огня.

      Они все здесь на своих местах. Ничего не меняется месяцами. Разве что кто-то новый придет, а старый помрет.

      Других изменений не будет.

      Это темная сторона Йорма.

      Это та сторона луны, которую никто не видит.

      Город – призрак.

      И сюда я прихожу каждую ночь.

      Я нахожу ее на том же месте, на том же каменном валуне, у той же горящей бочке, с очередной бутылкой пива.

      Она сидит и ждет меня.

      Моя несчастная бедная заблудшая душа.

      – Лея…

      Как и сейчас, каждую ночь она видит меня, встает и идет обнимать. Из глаз текут слезы.

      Я чувствую прикосновение ее холодных дрожащих рук, запах немытых сухих волос и горячее дыхание на коже.

      Душа обнимает меня и плачет, а я говорю ей без слез:

      – Здравствуй, мама.

      Ее зовут Изабелла.

      Отец умер четыре года назад от раковой опухоли пищевода.

      С того дня мать не выпускает бутылку из рук. От нее всегда несет перегаром. И я… ничего не могу с этим поделать.

      Она тоже.

      – Я ждала тебя, я так рада, что ты пришла.

      – Ты же знаешь, что я прихожу каждый день, Изабелла.

      – Называй меня мама.

      – Я сделаю это, когда ты выполнишь свое обещание. Ты его не выполнила, Изабелла.

      Она виновата смотрит на меня.

      Я смотрю на ее опухшее лицо, на ее мешки под глазами, на ее водянистые глаза и двойной подбородок. Она ниже меня ростом, а потому я опускаю голову.

      Я забираю у нее бутылку и разбиваю на осколки.

      Снова…

      Еще раз.

      Сегодня все так же, как и всегда.

      – Прости, Лея… прости меня!

      – Не сегодня, Изабелла.

      Она не может мне ответить.

      Я беру ее под руку, и мы идем к ее валуну, ближе к огню, чтобы она не замерзала. Мне же холод совсем не страшен. Ночь меня закалила.

      – Каждый день я жду тебя и всегда боюсь за тебя, когда ты не приходишь.

      – Ты же знаешь, что у моего отсутствия есть только одна причина.

      – И это пугает меня. Задания, на которые ты отправляешься со своими друзьями, очень опасные.

      – Это моя работа.

      – Знаю, милая, знаю… я так за тебя волнуюсь.

      Снова все те же слова.

      Ничего не меняется изо дня в день.

      – Когда ты придешь в Церковь?

      Она смотрит на меня так, будто слышит это впервые.

      – Прости, Лея.

      – Мне не нужны твои извинения, Изабелла. Как же ты не понимаешь?!

      – Во имя Создателя, называй меня «мама»!

      – Ты этого пока не заслужила! Не заставляй меня снова ругать тебя. Когда ты будешь послушной, Изабелла? Когда ты уйдешь отсюда? Я хочу вытащить тебя! Понимаешь?! Каждую ночь