Святые с улицы Бримо. Илья Сергеевич Ермаков

в коридоре стихли, и в душепопечительском центре послышали вздохи облегчения.

      – Свинство! – буркнула Сирена. – Как он вообще посмел вас так допрашивать, Ходячая Старость?

      Одноглазый Варан схватился за полотенце, висящее на спинке стула, и принялся вытирать лицо.

      – Я прямо весь вспотел, когда он вошел! И почему меня всегда бросает в дрожь, когда Кардинал Ноа заходит к нам?

      – Не тебя одного, поверь, – поддержала его Кексик, – я прямо замираю и пошевелиться не могу! Стою столбом и не моргну!

      – Спокойно, дети мои, ничего страшного не случилось, – Ходячая Старость опустился на мягкое кресло-подушку.

      Но у Экзорциста оказалось иное мнение на этот счет.

      – Как это не случилось? Мне показалось или Кардинал… шантажировал вас! Он отдает такие приказы и даже не стесняется нас! И его свита… они явно осведомлены обо всех его кознях!

      – Не могу не согласиться с Экзорцистом, пастор Джозеф, – кивнул Анчоус, – будь ситуация другая, я бы сказал, что мы не должны оспаривать решения главы Церкви, но это… переходит все границы! Это недостойное поведение для Кардинала!

      – Но достойное для человека, у которого в руках есть власть, – парировала Бестия.

      Все дружно уставились на нее.

      – А что я такого сказала?

      За Бестию заступился Ходячая Старость.

      – Она права. Кардинал – приближенный Императора. Нам остается только гадать, кто кого тянет за ниточки. Кардинал имеет оказывает большое влияние на императорскую семью, мы не можем этого отрицать.

      – Это же неправильно! – встрянул Доктор Дэз. – Он хочет выведать политические секреты!

      – И он имеет право делать то, что считает нужным. Задача Кардинала – защищать Императора. Если он узнал, что Селиван Леконт явился инкогнито ко мне на исповедь… это должно что-то значить. Как минимум, это означает, что есть ряд вопросов, в решении которых Император не может довериться своему верному Первому Советнику.

      Они понимали, что Ходячая Старость прав, как всегда.

      Герцог и Апельсинка, убедившись, что опасность в лице страшного Кардинала Ноа исчезла, вышли из-под стола.

      – Это не наше дело, – добавил Ходячая Старость.

      От этих слов всем стало тоскливо.

      Но следующие слова Старости вселили в сердца душепопечителей надежду на лучшее:

      – Это дело для Восьми Призраков Йорма.

      История Бродячей Совы

      Я поклоняюсь ночи.

      Ночь – моя лучшая подруга, моя верная спутница, моя благородная богиня.

      Я живу в ночи, и я дышу ночью.

      Я существую ночью.

      Почему?

      Так спокойно.

      Мне так нравится.

      Так надо.

      А еще я люблю черный цвет.

      Однажды я сама пришла в Церковь душепопечительства на улице Бримо. До того дня я никогда не ходила на исповеди. Но пришлось…

      Я села в узкую маленькую закрытую комнатку исповедальни и открылась пастору Джозефу.

      – Мне нужна помощь.

      Я честно во всем созналась.

      – Что тревожит