Запечатанное письмо. Эмма Донохью

только он вышел, в комнате повисла гнетущая тишина. Хелен заставила себя отставить чашку и приступить к разговору:

      – В тот день, дорогая моя, у тебя в доме, в момент слабости, за что я себя жестоко корю…

      – Этот момент был довольно долгим.

      У Хелен загорелось лицо; она уже не могла вести разговор так, как намеревалась.

      – Твоя совесть – это твое дело, – с трудом произнесла Фидо. – Но я ожидала от тебя более приличного и достойного поведения.

      Вот как? Значит, она воспринимает ту сцену как преступление против английского этикета? Затем Хелен более внимательно всмотрелась в Фидо – взгляд в сторону, строго сжатые губы – и поняла! «Она оскорблена, потому что я не сказала ей об этом заранее, она не может вынести мысли, что это произошло на ее диване!» Хелен импульсивно упала на колени.

      – Что ты делаешь?! – гневно воскликнула Фидо.

      В голове Хелен мелькнуло сомнение в правильности своего поведения, но она решила, что лучше перестараться.

      – Прошу тебя, умоляю простить меня, – едва слышно сказала она и, как провинившаяся собака, положила голову на колени Фидо. – Ты имеешь полное право бросить в меня камень. Но позволь мне только сказать, что это не было… заранее запланировано… Все произошло так внезапно, так неожиданно…

      Молчание, затем вопрос:

      – Правда?

      «Ага! – торжествует Хелен. – Она готова меня простить! Все это время она мечтала вернуть меня!» Она слегка отпрянула и потерла кулачками сухие глаза.

      – Встань, малышка моя. Сядь подле меня. В некотором смысле я сама виновата, – сказала Фидо, уткнувшись в носовой платок.

      Хелен удивилась: что она хочет этим сказать?

      – Ведь это я подтолкнула тебя к резкому разрыву, – шепотом произнесла Фидо. – Наверное, я была слишком наивной; наверное, из-за незнания противоположного пола я не понимаю всей опасности общения с мужчинами. Когда закаленный в битвах ветеран видит, как то, к чему он стремится, вот-вот ускользнет от него…

      «Она думает, во всем виноват Андерсон. Господи, в таких вещах она доверчива, как ребенок!» – изумилась про себя Хелен и несколько раз кивнула.

      – Он был так взбешен…

      Фидо сжала ей руку:

      – А я, глупая, оставила тебя наедине с ним, в моей собственной гостиной! Дорогая моя, он сделал тебе больно?

      – Нет, нет! – Хелен спохватилась, что заходит слишком далеко.

      Неужели Фидо так мало знает о мужчинах, что всех до одного считает необузданными дикарями? Хелен, не поднимая головы, размышляла, в чем можно ей признаться, не рискуя вызвать подозрений?

      – Возможно, ты не мужчин плохо знаешь, а женщин. – Она нерешительно умолкла, затем набралась храбрости. – Когда я сказала, что хочу положить конец этой страсти, я имела в виду не только его страсть.

      Ужасное, гнетущее молчание. Круглое лицо Фидо вдруг словно похудело на глазах. Неужели Хелен допустила промах?

      – Мне всегда нужна была твоя поддержка, ты умела противостоять моим слабостям, – страстно взмолилась