Лилии полевые. Покрывало святой Вероники. Елена Кибирева

Альбин рассказал все происшедшее. Домицилла разрыдалась:

      – Что же теперь с тобой будет? Что с тобой сделает отец? О, какое несчастье!

      – Никакого несчастья, Домицилла, нет. Рано или поздно отец должен был все узнать. Пусть лучше скорее, чем оставаться в неизвестности.

      – Ах, я не знаю, что будет со мною, если… – она не докончила.

      – Что? Если меня убьют?

      – Да.

      – Одно скажу: не горюй и обратись ко Христу. Он тебя утешит. А больше никто утешить не может.

      Магнус в это время в величайшей тревоге шагал по перистилю. Разыгрался, по его понятию, настоящий скандал. Что скажут римляне? Как посмотрят на это событие? А если донесут самому Марку Аврелию? Могут выйти крупные неприятности: изволь-ка там, отец, оправдываться и вывертываться. Как замять это дело, пока оно еще не получило огласки? И Магнус, не долго думая, решил отправить сына к своей сестре в Сицилию. Сестра – строгая женщина, чтящая богов, и она сумеет вытравить христианство из головы Альбина. Мальчишка поддался влиянию раба, и больше ничего. «Да, да, это лучший исход», – думал Магнус.

      Он немедленно же сообщил о своем решении Агриппине. Решено было ехать завтра же. Начались деятельные приготовления к отъезду. Альбину отец сказал в двух словах о своем решении:

      – Собирайся в путь! Завтра ты с матерью едешь к тетке в Сицилию.

      Повернулся и ушел. Альбин глубоко задумался с тревогой о будущем. Ему была ясна цель этой поездки: отец желал избежать огласки и надеялся, что там, в Сицилии, у строгой тетушки, он забудет о своем новом учении. Но разве он может забыть? Может ли он изменить своей вере? О, нет. Этого никогда не будет. Отречься от христианства невозможно, вернуться к прежним богам – верх безумия. Но что же делать в этом случае? Альбин схватил себя за голову и замер от наплыва разных чувств. А решиться на что-нибудь нужно было сейчас. Завтра он может оказаться на дороге в Сицилию, а там мало ли что может с ним случиться? В это время в комнату вошла Маспеция.

      – Слышала все, няня?

      Та заплакала:

      – Все знаю, но не изменяй нашему Спасителю. Он дороже всего.

      – Я и не думаю…

      – Завтра тебя отправят в Сицилию.

      – Знаю.

      Маспеция тяжело вздохнула.

      – Иди к матери, она тебя зовет.

      На юном лице Альбина показалось мучительное выражение.

      – Я знаю, зачем она меня зовет. Будет убеждать отказаться от веры. Но это бесполезный труд.

      – Иди, Альбин. И да укрепит тебя Господь.

      Альбин знал, что ему придется вынести много бурь от своих домашних. Он знал, что его будут уговаривать, ему будут даже грозить. Но он был готов ко всему; вера в Иисуса Христа звала к подвигу, к борьбе, к страданиям.

      Агриппина лежала разбитая, больная. При виде входящего сына она дала знак рабыням, чтобы ее оставили. Рабыни удалились тихо. Агриппина приподнялась и устремила грустный взгляд на сына:

      – Альбин, что ты сделал со мной? Зачем ты изменил нашим богам?

      Альбин подошел к матери, схватил ее руки и поцеловал.

      – Не осуждай меня, мама! Я сделал то, что должен был сделать. Я нашел истинный Свет и пришел к нему.

      – О каком