Деды в индиго. О'Шадри

не нащупать.

      – Сейчас упаду, держите меня!! – благим матом завопил Малярчук, обняв перегородку.

      А она скользкая, собака, отделана кафелем.

      Вадик услышал нечеловеческий вой и выскочил из кухни. Видя положение дел, он заметался в ужасе: «За руку не вытянешь, тяжел, сомяка, сорвется вниз и с собой утащит. Вместе превратимся в блины с икрой!»

      – Подожди, браток! Потерпи чуть-чуть! – зарыдал Дулепистый – всё ж таки жалко старика. – Что же делать? Что? А? А если скотчем? – и Вадик ринулся к ящику с инструментом (скотчем-то он антенну приматывал и краны заодно). Отличная идея!

      Дулепистый прилепил к кафелю левую ладонь Батумыча. Слабо! Затем щиколотку левой ноги. Не-на-деж-но!

      – Геморрой, – простонал Малярчук, онемевший от сидения сразу на двух перилах. – Подвяжи че-нидь!

      Дулепистый на всё тот же скотч пришпандорил сковородку к ягодицам.

      – Теперь голова! Голова отваливается!

      Надо отметить, что на всей голове Батумыча была только одна достопримечательность: кустистые брови.

      – Это у меня усы. Мозговые, – гордо трубил он…

      – Твои мозговые усы и влекут тебя вниз. Давай сбреем, – в шутку предложил Вадик.

      – Не, то сковородь слишком тяжелая – перевешивает вниз, – испугался за свое сокровище Малярчук.

      Дулепистый и голову закрепил за шею скотчем к кафелю, да так, что нос приплюснуло к торцу перегородки.

      Только Вадик сел передохнуть, как на голову Всеве приземлилась оса, а ос тот панически боялся с детства.

      – Лучше застрели меня сразу! За что мне такие муки?! – запричитал Малярчук.

      – А не надо было шпроты есть, садюга!

      Пока оса делала прицельные виражи над парализованным от страха Малярчуком, Вадик обвязал его бельевой веревкой в несколько витков. И дернул так, что тот кубарем перекатился на лоджию соседки, потеряв при этом и второй шлепанец. Пижаму пришлось после простирнуть капитально. С тех пор, видать, у него и энурез.

      Дальше всё развивалось следующим образом: ребята спустились к Ваде домой и засели за воскрешение…

      Зашла жена с подругой домой – Малярчука нет.

      Она на балкон. Смотрит: на тротуаре тапочки мужа! Она в рев. С ней приступ. Вызвали «Скорую». Откачали. Обзвонили всё что можно и нельзя – нигде нет. Ночью слышит в дверь: «тыр-тыр». Перепугалась: рэкетиры?

      Нет – Малярчук в мокрой застиранной пижаме в дупель.

      – Всё. Теперь ты под домашним арестом пожизненно!

      Вдобавок законопатила дверь на лоджию. Одна форточка на кухне – но через нее с комплекцией Батумыча – ну никак не просочишься!

      Глава 7

      8.55

      Бодуненц взялся за карандаш. Носки на чайнике почти подсохли. Скрипнула дверь. Вбежал коллега-физик. Савелий еле успел сбросить их в верхний ящик стола.

      – Что за ядреный запах, Савик? Чай что ли заваривал? – пискнул физик и схватил чайник.

      – И минут через пяток получите кипяток, – пропел он. – Точно, горячий.

      Плеснул себе в чашку.

      – Че за чай? «Цейлонский»? «Ахмад»? С бергамотом?